забрать её, но молчу. Ты знаешь, что однажды захочешь забрать её, но сам себе не веришь. Пожалуйста, не верь дольше. Твоя душа так греет руки». И впервые пробовала жить по законам кармы: «Может стать плохо, и обязательно станет – так устроен мир».
В школе нас готовили к ОГЭ, на котором нужно было рассуждать на примитивные темы, разбирая какое-нибудь словосочетание из текста. А я рассуждала на экзаменационном бланке о том, почему Шекспир был прав, когда сказал, что «весь мир – театр». О том, что люди неискренны по своей природе и о том, что я тоже – такая. Ведь я изо всех сил прячу то, что происходит в моей душе.
В 2016 году появились первые сказки, но только в конце года они стали чем-то регулярным, обрели форму и название. А весной, которая кажется мне апогеем моего детства, самой светлой и полной любви, самой счастливой весною, – весной, о которой сейчас речь, это были неопределимые пробы себя, тщательно скрываемые от широкого круга, и особенно от семьи. Со временем я стала прозрачной, как мультифора, и меня начали упрекать: «Ты не боишься, что тебе, такой открытой, легко сделать больно?» Но вот чего я никогда не боялась – так это того, что мне сделают больно. «Никто этого не захочет», – говорила я.
И в это самое время одноклассники сообщили человеку, которого я назвала своим братом, что я «слегка не в себе». «Я испугалась, я хотела доказать обратное хотя бы самой себе; а сегодня поняла, что, напротив, хочу доказать им, что они правы». Этими словами в июне 2016 я признала себя сумасшедшей и гордой своим сумасшествием; не очень-то простое решение. И хотя я (надеюсь) вполне себе в уме, с тех пор я коварно улыбаюсь, когда кто-то пытается сказать мне, что я живу не по правилам.
Я – городской сумасшедший. У меня другие правила.
21 апреля 2016
Мне сказали, что счастье фиолетового цвета.
И я пошёл искать фиолетовый.
Но в этом чёртовом городе всё черно-белое. В этом чёртовом городе все краски вымылись.
Мне сказали, что счастье пахнет весной.
Я ходил и пытался почувствовать – зря.
В этом чёртовом городе – только запах машин. В этом чёртовом городе – только аромат мокрого асфальта.
Мне сказали, что счастье звучит нежно и мягко.
Я искал этот звук – не нашёл.
В этом чёртовом городе звучит гул толпы. В этом чёртовом городе «музыка» рвёт слух.
Мне сказали, что на ощупь счастье – бархат и шёлк.
Я ходил и трогал, и в кровь стёр ладони.
В этом чёртовом городе – твёрдый асфальт. В этом чёртовом городе – упругие тела шин.
Мне сказали, что счастья нет. Я поверил. Я верил всегда.
А потом я и сам нашёл, что сказать.
Мне говорили, говорили, говорили. А я думал: счастье – рыжего цвета. Счастье пахнет дымом моих сигарет. Счастье – это надрывающаяся скрипка. Наощупь оно – твои мягкие волосы, твои нежные руки.
Следующим утром я начал жить.
