уже заценил здешние фишки, они же примочки, они же фенечки.
Если вам доводилось посещать руководителей банков, то вы не могли не заметить, что их кабинеты мало чем отличаются друг от друга. Всюду увидишь помпезный стол красного дерева, за которым в кресле, обтянутом темно-зеленой кожей с золотыми заклепками, восседает хозяин. Сбоку от него либо за спиной оборудована библиотека, где выстроены переплеты Брокгауза – Ефрона и иных раритетов, в которых, экая досада, даже не разрезаны страницы.
По стенам кабинета развешаны в рамочках благодарственные письма, подписанные руководителями могучих ведомств. На приметном месте обычно выставлены предметы увлечения владельца – старинные сабли-пистолеты или китайские вазы эпохи Мин. Не считается нескромным повесить свой портрет работы Шилова или Никаса. Детали могут различаться, но, по сути, банкирский стиль содержит один-единственный посыл: мы – нерушимая крепость, прячьте у нас ваши денежки и ничего не бойтесь!
Банк «Экономный» обосновался в конструктивистском здании, где, начиная с тридцатых годов, размещались разные союзные министерства, и Сокольский занимает наркомовский кабинет, дизайн которого создавался в эпоху ранней индустриализации и позднего раскулачивания. Стены обшиты деревянными панелями, пол покрыт истертым дубовым паркетом в елочку, столешница помнит кулаки и локти крупных руководителей, а вдавленное сиденье массивного стула – их же задницы.
Сначала Юлиан Юрьевич хотел сделать все дорого-богато, а потом передумал. Советская кондовость стала казаться ему спартанской аскетичностью, выражать сосредоточенность на главном направлении, которую усиливали развешанные по стенам портреты вождей и основоположников. Главные клиенты были плотью и мозгом из Союза, поэтому цитатки типа «ум, честь и совесть», «экономная экономика», парафразы «от каждого – по возможностям, каждому – по его вкладу», «мы рождены, чтоб бабки сделать былью», «пролетарии всех стран, извините» и прочие побасенки Сокольского в стенах его кабинета казались и кажутся вип-вкладчикам уместными и остроумными, вселяют доверие и покой.
Полуянов про себя ставит плюс за чистоту стиля, а Сокольский тем временем резюмирует: у нас, как видите, все просто, только клиенты не простые. Ох, не простые, такие люди, такие люди!.. Да вы скоро с ними познакомитесь, аккурат через неделю представится случай.
И Юлиан Юрьевич вручает Алексею Авдеевичу приглашение на прием по случаю своего пятидесятилетия. Посидим тепло, по-домашнему, без пафоса.
И встык – грохот оркестра в переполненном зале наимоднейшего столичного ресторана. Звучит попурри из песен Пахмутовой. Гостям уже показали десятиминутное кино о богатой событиями жизни юбиляра. С развеселым дикторским текстом и вкраплениями кадров из советских комедий («Мама такая хорошая, про паровоз поет» и «Не виноватая я, он сам пришел!»). Завершал фильм каскад фотографий, где виновника торжества дружески обнимают актуальные деятели политики,
