нос.
– Вот это парень! – восторженно хихикнула она.
– Маньяк! Остынь!
– Чего завелся?
– Да забей ты!
Со всех сторон к месту побоища подтягивались люди. Они пытались увещевать, призывали решить дело мирным путем. Кто-то, малость зарвавшись, рискнул оказаться в опасной близости от хулигана. И был остановлен властным приказом:
– Не подходи. Убью.
В руках Маньяка словно сама собой возникла еще одна бутылка. Коротко, страшно, он резанул донышком бутылки по столу. Ощетинившись острыми краями в полутьме блеснула «розочка». Сочувствующих в единый миг как корова языком слизнула. Началась суета, столпотворение. Любопытство заставило Врубеля подняться, стряхнув с колена шаловливую ручку соседки, и протиснуться ближе.
По долгу службы, охранникам некуда было деться, но к досаде Врубеля, все кончилось быстро. Он ожидал море крови, вбитых в горло осколков, кишок, вывалившихся из разорванного брюха. Ничего подобного не произошло. Воспользовавшись передышкой, на Маньяка сзади бросился высокий мужчина, успевший придти в себя. В кровавых соплях, размазанных по лицу, со сломанным носом, горящий праведным гневом, он успел сделать несколько быстрых шагов.
Дайвер не видел, что творилось у него за спиной. И Врубель уже с удовольствием предвкушал, как высокий ударит хулигана – много ли надо для ума всерьез зарвавшемуся лысому?
Мгновенно, словно у него на затылке имелись глаза, дайвер повернулся. И тут же, с разворота, не останавливаясь, засадил ногой верзиле в живот. Тот охнул, взмахнул руками, и добил спиной многострадальную стойку, и так держащуюся на честном слове после падения мужчины, первого вестника начинающейся разборки. Дерево треснуло в нескольких местах, сломалось.
Один из охранников, наконец, осознал, что хлеб надо отрабатывать и бросился на дайвера. Маньяк успел развернуться в последний момент. Он не стал пускать в ход «розочку». С левой, на подлете, он нанес нападавшему сокрушительный удар в челюсть. Раздался хруст сломанной кости и продолжительный крик.
Второй охранник решил, что игра не стоит свеч. Он остановился и развел руки в стороны, показывая дружелюбность намерений. Отчего-то простенький жест остудил хулигана. Замахнувшись – одним движением едва не заставив охранника обделаться – он послал грозную «розочку» в уцелевшее у стены стекло, добив тем самым бутылочную выставку. Под стеклянный, нескончаемый перезвон, Маньяк пошел к выходу, переступив через тушу толстяка, у которого так и не хватило смелости подняться.
Дайвер шел через заметно поредевшую толпу зевак. Прямой, несгибаемый, злой. И только напоследок бросил, саданув плечом Бронтозавра:
– С тобой еще будет отдельный разговор…
Врубель потянулся, разминая затекшие мышцы. Так что, это Ухарю – с его двумя извилинами не терпится на собственной шкуре испытать то, что сделало Маньяка легендой. Врубель свою шкуру берег. Он
