те немногие вещи, что позволялось иметь в учебке.
– Носовой платок можешь оставить, – милостиво разрешил инструктор, глядя на мой шмыгающий нос. – Не унывай, тебе еще повезло. Некоторых мы забрасывали на пляж в одних плавках. А у тебя шинелка!
– А куда меня направят? – попытался выведать я.
– Кто знает? Страна большая. Может, в заполярную тундру, может, в Сочи, – пожал плечами инструктор. – Иди лучше отъедайся последним ужином. Может статься, что в ближайшие сутки перекусить тебе не удастся.
Ужин я ел без аппетита, гадая, что меня ждет в скором будущем.
Я отвык от гражданки и опасался встречи с ней. Что-то будет?!
Ночью я летел на транспортном самолете, силясь по положению звезд и продолжительности полета определить точку выброса.
– Не мучайся. Дальше места не увезут, – посоветовал инструктор. – А время, что, оно и соврать может. У нас как-то одного такого следопыта полтора часа крутили над аэродромом, а выгрузили за забором родной учебки. Так-то.
Самолет пошел на посадку. Не давая возможности оглядеться, меня пересадили в крытую машину и везли еще около трех часов в неизвестном направлении. Наконец машина встала, дверца распахнулась.
– Выходи, приехали.
Я стоял на небольшой полянке среди хвойного леса.
– Два условия – эту дорогу не использовать и до смерти не умирать, – предупредил инструктор. – Ни пуха!
Мелкий дождик, капающий в лицо, отсутствие пищи, тайга на пять или сто километров вокруг и полная неизвестность – вот такой безрадостный получается актив. У диверсантов хоть парашют с собой имеется, оружие, спички, а я гол, как ощипанный сокол.
Стороны света я определил быстро, но какой от того прок, когда карта местности неизвестна даже приблизительно. Здесь что юг, что север, что квашеная капуста – все едино.
«Если не знаешь куда идти, ищи водоем, – вспомнил я совет инструктора по природному выживанию. – Ручеек впадает в ручей, ручей в реку, река в другую более крупную. Где большая вода – там непременно встретится жилье. Люди без воды не могут».
Действительно, в первой же попавшейся на пути деревне можно, изобразив «кораблекрушение» и всплыв в одних трусах, обзавестись гражданской одеждой. В крайнем случае ее можно позаимствовать с ближайшей бельевой веревки. «Утопленника», даже если и поймают – не накажут. Народ у нас жалостливый, на утопленников и погорельцев руку не поднимает.
Я отыскал самую высокую сосну, влез на нее и внимательно огляделся. Ни населенных пунктов, ни просек, ни покосов, ни домов, ни даже реки не обнаружил. Но заметил небольшую грунтовую дорогу.
Взяв азимут, я часа за полтора дотопал до нее. Весь следующий день, лежа в хорошо замаскированном логове, я наблюдал за движением, в первую очередь отслеживая военные и другие не сулящие мне добра автомобили.
