(кроме обусловленных плохим зрением) и периодически обзывало меня старым дураком!
Мне казалось, что ближе всего мы подобрались к Р3, когда обсуждали испорченное письмо, и, возможно, именно эта мысль, подкрепленная моими случайными соображениями, навела нас на ее след. Глядя на письмо, которое дала мне мисс Р., я подумал с раздражением: у меня с закрытыми глазами и то получилось бы лучше – и, как позже выяснилось, нащупал верный путь. Во время разговора о письме с Р2, казавшегося мне бессмысленной затеей, я положил девушке под руку бумагу и карандаш и попросил написать под диктовку несколько слов, чтобы посмотреть на ее почерк. Вскинув руки к лицу, она закричала: «Я не могу, не могу, я должна открыть глаза!» и проснулась, хотя никогда прежде не делала этого по собственной воле. Возможно, она заставила себя проснуться из-за того, что Р3 просилась наружу. Мисс Р., когда я в следующий раз спросил о письме, расплакалась и отказалась говорить, сославшись на головную боль.
Набравшись духу, я решил вызвать на разговор Р3. Разговор этот был мне заведомо неприятен, однако я чувствовал, что он может многое прояснить. После нашей прошлой встречи я почти не видел Р3, не считая какого-нибудь движения или ухмылки, мелькавших в разговоре с Р2, отголосков издевательского смеха в ее радостном голосе и, конечно, заламывания рук с просьбами позволить ей открыть глаза. Для появления Р3, как я теперь знал, достаточно было погрузить мисс Р. в глубокий гипнотический сон – в лице и голосе Р2 тут же начинали проступать характерные черты.
– Ну, вот мы и встретились снова, доктор Ронг, – начала Р3 тоном, вполне оправдывавшим сравнение с дьяволом. – А я думала, на сколько же тебя хватит.
– Я полагаю, мисс Р., вы можете рассказать мне кое-что важное.
– Ты ничего не получишь, – отрезала она, – если будешь называть меня этим мерзким именем. Я такая же мисс Р., как ты. Я просто живу внутри нее.
Она бросила на меня отвратительный, полный ехидства взгляд и сказала еще кое-что, до того гадкое, что я не просто опустил эти слова в своих записях, но и изо всех сил постарался стереть их из памяти, как и все подобные комментарии Р3. Повисла пауза. Р3 обладала неприятной способностью сбивать меня с толку в самый неподходящий момент, и, пока я собирался с мыслями, она творила, что хотела.
Вот и сейчас я сидел, ошеломленный ее выходкой, а Р3 продолжала:
– Элизабет, Бет, Бетси и Бесс за птичьим гнездом отправились в лес… Может быть, симпатяга доктор, ты дашь нам новые имена? Мы ведь не первые, кому ты помог появиться на свет.
И она разразилась своим диким хохотом. Мисс Хартли, моя медсестра, уже привыкла к громким звукам, то и дело доносившимся из моего кабинета, и все же я не хотел, чтобы она решила, будто надо мной насмехается (хохот Р3 не был похож на истерический) собственная пациентка. Зная, что успокоить ее можно только чем-то заинтересовав или напугав, я тихо сказал:
