style="font-size:15px;"> – И долго я провалялся? – язык вот заплетался, и сухо было во рту. В самый раз выпить.
– Минут тридцать, как раз весь груз перегрузили с девятки, – Ивашов тоже излучал сочувствие, что с его стороны было просто невозможно.
Охотно верю. Несмотря на то, что в строю почти одни девчонки, как грузчики они очень споро работают, постоянно вижу их работу в городах. Поэтому за тридцать минут можно многое сделать. Сами тяни-толкаи имели между кабинами грузовой контейнер, который заполнялся где-то процентов на восемьдесят от стандарта. Это на случай вот таких неприятностей, чтобы можно было распределить оставшийся груз по другим машинам. Что и было сейчас проделано. А саму девятку должны были на обочину оттащить, чтобы не мешала движению. Это потом за ней приедет «ремонтный конвой» и заберет с нее все, что можно забрать. И тело Кости, если там что осталось, тоже.
Все отдает цинизмом и рутиной, но ничего поделать с собой не могу. Жизнь такая мерзкая у нас…
– Тогда чего сидим, кого ждем? – не хватало еще, чтобы нас нагнал идущий за нами Конвой.
И я, собравшись с духом, поднялся. Хм… Голова не закружилась, и в теле не было слабости. Вот только во рту все еще сухо. Ладно, у меня там фляжка со сладкой водой в кабине первой машины. Вот ее и выпьем…
Ивашов сразу заделался начальником Конвоя:
– Расходимся! Все по машинам! Пятиминутная готовность! – и снова ко мне сочувствие: – Помочь дойти?
Я хмыкнул и, немного прихрамывая, двинулся в одиночестве в начало Конвоя. Сам как-нибудь дойду, не девица.
Когда подошел к первой, Ивашов был уже там – несмотря на свои габариты, двигался он очень быстро, как заправский военный на полосе препятствий – и забрался в машину, чтобы я видел. Ну, тоже хорошо.
Сели, я вытащил фляжку с водой и выпил всю ее без остатка. Полегчало…
При этом меня никто не подгонял и не нервировал. Приятно.
Включил рацию:
– Всем! Говорит первый. Начинаем движение. Третья штатная. Поехали.
Почувствовал, как все машины заурчали после простоя. И никаких проблем или неприятностей.
Двинулись.
Сейчас нагоним остановку. Было такое чувство у меня, что без происшествий остаток пути проведем. И в лимит времени впишемся. Правда, в верхнюю его границу…
Лимиты времени – это наша, Проводников, головная боль. Как я уже говорил – я вписываюсь в лимиты времени. Но тут я все-таки немного лукавлю. Так как у этих самых лимитов есть как нижняя граница – двадцать часов, так и верхняя в двадцать три, которую лучше не пересекать. Даже лучше вообще не приближаться к верхнему приделу. Иначе всех собак на тебя повесят, ну и премии не видать. А то, что за машины получаю больше, то это тоже не совсем правда, так как премия – это всегда – Премия!
В общем, если вспомнить Везунчика Славку Славина, то вот он всегда или почти всегда в нижнюю границу укладывается. А у меня постоянно какая-то
