пасть дракона…
Обратите внимание, пожалуйста! Не метнул, а именно что воткнул!
Дракониха так и осела от подобной наглости и снова пару раз кашлянула, прежде чем начала издавать крайне неприличные звуки. Как спереди, так и сзади. Кое на кого попали ошмётки ценнейшего драконьего навоза…
Ой-ё! Кажется, на Данрада.
***
– Пока этот наш мастер слова Вильян Боян не вернулся, – старательно оттирая себя от коричнево-зелёной жижи моим новёхоньким плащом да мрачно сверкая глазами, процедил Данрад оставшимся около него соратникам и сделал небольшую глубокомысленную паузу.
Внимающим его речам оказалось всего десять. Было бы больше, но Орбана и ещё одного выжившего селянина наш главарь без сомнений прибил. Второй слишком громко смеялся, а, значит, мог разнести весть о том, как на самом деле произошла победа над драконом. Первый же имел полное право принять на себя все лавры победителя. Мудрые остальные, и ежу понятно, стали бы держать язык на замке.
Жить-то нам хотелось!
– Пока этот наш мастер слова Вильян Боян не вернулся, – с той же интонацией повторил Данрад, старательно обтирая моим имуществом свои светлые пряди волос, и на этот раз продолжил, – давайте-ка наделаем в этой туше дырок побольше да голову отрубим, чтобы всем с первого взгляда ясно было, от чего эта тварь подохла!
– Ага!
– Точняк!
– Да, так и сделаем!
С воодушевлением согласились все. Никому не хотелось, чтобы по миру пошла слава о том, как дракон задохнулся собственной рвотной массой.
– Так чего стоим?! Приступаем!
Я тоже ринулся исполнять приказ, тем более, мне изначально-то и хотелось покромсать дракона, чтобы до внутренностей добраться, но Данрад меня остановил:
– А ты, скотина, подь-ка сюды!
– Да? – вытянулся в струнку я, но, видимо, зря. Главаря беспокоило сейчас не то, о чём я думал:
– Говори, гад. Можно всё это безобразие, – он обвёл рукой, указывая на экскременты, усеивающие всю округу, – скрыть как-нибудь?
– Да ты что?! Как?! Это ж… А, хотя, да. Можно.
– Так приступай!
– Хорошо, только одно дельце сначала… Эй, голову быстрее рубите! – начал командовать я и подошёл ближе к трупу. После смерти чешуйки с драконихи осыпались, как листья с деревьев поздней осенью, обнажая плотную, но всё-таки кожу. Разрезать мечом её было уже возможно.
– А больше тебе ничего не надо? – едко поинтересовался кто-то.
– Вот эту лапу хочу… Да не здесь, а у самого плеча кромсайте!
Пока, с неприязнью поглядывая на меня, Стая выполняла мой заказ, я продырявил дракону живот, вырезал кусок печени и, желая проверить собственное озарение, зарылся во внутренностях. Все органы были огромными, а потому я буквально-таки барахтался в вываливающемся из разреза ливере, но зато мои старания увенчались успехом. Хмыкнув,
