Записывайте.
Нельсон смотрел, как уходит Джессика – высокая, стройная и гибкая, как лоза. В тот жаркий день она была одета совершенно просто – в белые шорты и белую футболку, но взгляды всех сидевших в кафе – и мужчин, и женщин – были прикованы именно к ней.
«Только бы она позвонила и ответила согласием на мое предложение» – молился Ричард Нельсон.
Но Джессика так и не позвонила.
В течение двух следующих месяцев Ричард Нельсон искал натуру для съемок. Сначала он ездил по арабским странам в сопровождении агентов. Потом, видя, что эти агенты мало на что способны, он махнул на них рукой и стал объезжать перспективные места сам. Он покрывал огромные расстояния на самолетах и джипах, трясся на спинах бедуинских верблюдов, несколько раз даже заночевал в пустыне под открытым небом. Он объездил весь Аравийский полуостров, все арабские страны Африки. И все время ему что-то мешало: то пейзаж плохо сочетался с линией неба, то песок был не того оттенка, что лучше всего выглядит на кинопленке, то характер местности не соответствовал его сокровенным замыслам о картине – он видел, что царица Зенобия и ее спутники не будут выглядеть на этом фоне так, как он хотел и как мечтал. А если место вдруг оказывалось почти идеальным, то он с горечью убеждался, что погода тут слишком переменчива, чтобы можно было рассчитывать на хорошие съемки в течение хотя бы пары недель.
Наконец, когда он уже почти отчаялся и был готов перенести свои поиски в совсем далекую от древней Пальмиры страну – в Мексику, ему повезло. В Тунисе, недалеко от города Сус, он неожиданно встретил то, что искал все эти месяцы. Увидев это место, он сразу понял, что это – именно то, что ему было нужно. Это была старая стоянка тунисских пиратов, с укромной бухтой, от которой сразу же начинались величественные пески пустыни. Словно завороженный, Ричард Нельсон смотрел на расстилавшиеся перед ним барханы, на багровый солнечный шар, чуть подернутый кисеей пыли, который повис над раскаленными пространствами. Здесь царствовал ветер, который, как гласит арабская пословица, «встает и ложится вместе с солнцем».
И вдруг у подножия бархана возникла фигура всадника на верблюде. У него было почерневшее от загара, изрезанное глубокими морщинами лицо. Полы длинного бедуинского плаща почти касались песка.
Нельсон закрыл глаза и представил на его месте Рассела Кроу. Именно ему он хотел предложить роль римского императора Аврелиана. Ведь Ричард Нельсон впервые снимал исторический костюмный фильм и вопреки своим правилам решил пригласить одну настоящую звезду. Перед мысленным взором Нельсона пронесся Кроу на коне, окруженный свитой из преданных легионеров, колонны римского войска со знаменами и со значками в виде серебряных орлов – символов Рима. На этом фоне они смотрелись бы просто великолепно. Ничего другого искать было не надо.
Когда он открыл глаза, бедуина на верблюде уже не было. Он исчез так же внезапно, как и появился. Нельсон улыбнулся. Может быть, то был мираж? Но расстилавшееся перед ним место не было миражом. Он долго искал его и наконец нашел то, что искал. Можно было
