комментатор, но на конкретно поставленный вопрос не ответил.
Крупным планом показали мрачное лицо нападающего, того, что бил по мячу. Он сплюнул на газон и шевельнул губами – очевидно выругался.
– Бедняга, – пожалела его Наташа. – Воспитывать, наверное, будут после игры. Скажут: «Не сумел использовать момент!»
– Да-а, не сумел десятый номер использовать момент, не сумел, – комментатор пытался придать голосу сочувственный тон, но это ему плохо удавалось. Он явно болел за другую команду.
Народ снова забегал по полю и Наташа опустила глаза, сосредоточилась на вязании. Бухтение комментатора, который решил порадовать дорогих телезрителей статистическими данными – сколько у каждой команды было ударов в створ ворот, сколько голевых моментов, сколько нарушений – она без труда пропускала мимо ушей. Мысли вернулись к мужчине, совсем недавно покинувшему эту квартиру. Артемьев, Андрей Константинович. Жаль немного, что он быстро ушел: так мило сидели, болтали. Может, надо было попробовать его задержать? Хотя как задержишь, его же на операцию вызвали. Да, вот работенка у человека – в любой момент могут позвонить и выдернуть, где бы ты не был. Ни выходных, ни проходных, ни национальных праздников… наверное, и жена поэтому ушла.
А все-таки, этот Андрей Константинович, очень симпатичный. Даже жаль что они больше не увидятся. Он правда, уходя, пообещал заглянуть как-нибудь, но это так, дань вежливости. Известно ведь, как путь к сердцу мужчины прокладывается, а она что? Кофе с карамельками предложила? Да он этим кофе чуть не подавился. Видно, балованный, привык к хорошим сортам. Понятно, что он сбежал при первой же возможности. Может, надо было хоть яичницу ему предложить? А ладно! Есть из-за чего переживать. Подумаешь, сбежал и сбежал. Сколько их уже вот так улетучилось… Кстати, насчет яичницы: самой тоже перекусить не помешает. Взяться, что ли, за сковородку? Или сбегать в соседнюю кулинарку и купить кусок пирога, да съесть с молоком? Что-то совсем ничего неохота – ни готовить, ни в магазин идти. А интересно, сколько Артемьеву лет? Если он двенадцать лет назад уже был хирургом, хоть и начинающим, то значит… до какого возраста они там, в своем медицинском, учатся? До двадцати двух – двадцати трех? Ну, допустим, еще пару лет практической работы в больнице. Плюс двенадцать – получается, сейчас ему около тридцати семи. Надо же, а выглядит старше. Когда не улыбается, естественно. Улыбка у него, совершенно мальчишеская. Даже жалко, что он такой хмурый все время. Точнее, не хмурый, а сосредоточенный. Вот именно, сосредоточенный и деловитый. Настоящий, черт побери, мужчина, профессионал. Как он про себя говорит: «Я, действительно, очень хороший хирург». Что ж, наверное, так и есть – двоечника какого-нибудь на срочную операцию в воскресенье вызывать не стали бы. Эх, Оля, Оля… Что же ты, у такого хорошего хирурга, и не выкарабкалась?
Андрей, все еще в зеленой операционной робе, развалился на кожаном диване, подсунув под спину тощую больничную подушку и маленькими
