застал Ивана врасплох. Он изобразил на лице неловкую улыбку, пожал плечами, потер пальцем переносицу.
– Да нет, что вы, – хмыкнул он, чувствуя предательское дрожание голоса. – Магия тут ни при чем. Это же все шутка. Гм, юмористическая фантастика.
– Значит, колдун глуповат, – уточнил редактор.
– Да, вроде того, – Хохряков смутился совершенно, никак не в силах уразуметь, почему прямого ответа на такой вопрос Трисмегистов столь упорно добивается.
– А на первых порах не заметно. У вас он с самого начала предстает высокообразованным магом, способным на многое. В самом деле, увести буквально из-под венца невесту, нежно любящую совершенно другого человека, и подчинить ее волю себе – на это не всякий колдун способен, уверяю. И вдруг такая промашка.
– Но рассказ-то юмористический, – еще раз пискнул Иван. Редактор только пожал плечами.
– Это не меняет сути вопроса. Герой рассказа вообще не знает магии, – и, тем не менее, умудряется одолеть опытного соперника на его поле. К тому же фактически, случайно найдя подсказку в книге последнего.
– Она открылась как раз на нужной странице. Это же шутка… Вот…
– То есть надо понимать, и магическая книга пошла против воли хозяина.
– Именно. Он ведь с ней плохо обращался, я писал об этом вначале. Ставил тарелки с супом в наказание за первоначальную несговорчивость… – Юлия фыркнула и тут же отвернулась.
– А вот это совсем не смешно. Уважающий себя колдун на такое не пойдет, а задумается прежде, что от этого супчика с его желудком будет. Если бы колдун поступал так с самого начала, до поединка с героем, он бы просто не дотянул.
– Да он же зазнался, стал допускать нелепые ошибки, считая, что ему все позволено – попытался выгородить своего антигероя Иван. Голова у Хохрякова начала кружиться.
– Но в своих чародействах, заметьте, как нарочно, нигде не ошибся. Даже когда колдовал против себя. А ведь всякий колдун, даже начинающий юнец, прежде всего двадцать раз проверит возможную опасность, исходящую от приготовляемого зелья, а уж только потом начнет его варить. А у вас…, – Иван молчал, подавленный невообразимой аргументацией собеседника. Трисмегистов, посмотрев выразительно на журналиста, продолжил: – И потом. Сами заклинания.
– А что они?
– Вот именно – что. Они же подлинные. Настоящие. По ним можно работать. И вы все это хотите публиковать, не изменив ни буквы, ни слова, ни ударения хотя бы. Послушайте, откуда вы их выкопали? Ведь не сами же изобрели.
Редактор произнес последние слова таким тоном, что у Хохрякова мурашки пробежались взад-вперед вдоль спины.
– Подождите, – немедленно возопиял Иван, – я не совсем понимаю, какое отношение…
– Самое простое, – в голосе Трисмегистова прозвенел металл. – Вы пихнули в текст заклятие, и даже не
