поднялись по Килдер-Стрит, и, когда дошли до угла Грина, она перешла дорогу и они продолжали путь уже не так быстро по «гравийной дорожке за цепным ограждением. Цепи несли ночное бремя» влюбленности. Он предложил ей руку, и она с признательностью на нее оперлась. Они начали обмениваться сплетнями. Она обсуждала вероятность того, что Макканн женится на старшей из дочерей мистера Дэниэла. То, что Макканн может захотеть жениться, ей, как видно, казалось очень забавным, но она с полной серьезностью добавила, что Энн Дэниэл, во всяком случае, чудесная девушка. Из темноты, населенной парочками, донесся девичий голос: «Не надо!»
– «Не надо», – сказала Эмма. – Тот самый совет, который дает мистер Панч мужчинам, что собрались жениться… Я слышала, что вы стали женоненавистником, Стивен.
– Это была бы крупная перемена, правда?
– И я слышала, вы прочли в колледже какой-то жуткий доклад… со всяческими идеями. Это верно?
– Прошу вас, не будем говорить об этом докладе.
– Но я уверена, что вы женоненавистник. Вы стали таким, знаете ли, неприветливым, надменным. Вам, может быть, не нравится общество дам?
Стивен слегка прижал к себе ее руку в качестве опровержения.
– И вы также стоите за эмансипацию женщин? – спросила она.
– Безусловно! – ответил Стивен.
– Что же, по крайней мере это я рада слышать. Я не думала, что ваши мнения в пользу женщин.
– О, я большой либерал, совсем как патер Диллон – он ведь таких либеральных взглядов.
– Да? Разве? – озадаченно проговорила она… – А почему вы совсем теперь не бываете у Дэниэлов?
– Я… сам не знаю.
– И чем же вы занимаетесь вечерами по воскресеньям?
– Я… сижу дома, – отвечал Стивен.
– Должно быть, вам грустно, когда вы сидите дома.
– Только не мне. Я веселюсь как одержимый.
– Я хочу снова услышать, как вы поете.
– О, спасибо… возможно, когда-нибудь…
– Почему вы не учитесь музыке? Не разрабатываете свой голос?
– Странно, как раз сегодня я читал книгу о пении. Она называется…
– Я уверена, ваш голос имел бы большой успех, – быстро перебила она, явно опасаясь доверить ему нить беседы… – А вы когда-нибудь слышали, как поет патер Моран?
– Нет. А у него хороший голос?
– Очень приятный, и он исполняет со вкусом. Он такой милый человек, вам не кажется?
– Необычайно милый. Вы ходите к нему на исповедь?
Она оперлась на его руку чуть-чуть тесней и сказала:
– Не надо дерзить, Стивен.
– Я бы хотел, чтобы вы пришли исповедаться ко мне, Эмма, – произнес он от всего сердца.
– Какая жуткая мысль… Зачем вы бы этого хотели?
