охотясь за дикими животными, нам не обязательно держаться большими стаями, чтобы избежать нападения, а для спаривания не обязательно проявлять силу и вызывать на бой соперников. Но мозг наш в силу инертности эволюционного процесса все еще ведет себя так, как будто нам ежеминутно угрожает опасность. В результате такие процессы как поглощение пищи и секс для животной части нашего сознания все еще остаются первобытными, любое удовольствие признается полезным для выживания. А любая опасность, будь она не только реальная, но и виртуальная или предполагаемая, заставляет наш организм «вставать в оборонительную стойку», готовится к принятию удара. Дикий зверь напал, теща приехала или доллар растет – мозгу без разницы: «Опасно!» – кричит он нам. При этом стресс, переживаемый нашим организмом во время таких «фантазий» весьма реален.
Вырабатывается кортизол, который должен был мобилизовать наши силы на бегство или оборону, но поскольку бежать от опасности не надо, мы испытываем стресс вхолостую. А навязчивое желание куда-то бежать, что-то делать остается. И в таком состоянии мы не можем принимать решения, теряем энергию, страдаем бессонницей и даже набираем вес, а при выделении кортизола в больших количествах нам становится тревожно, мы испытываем страх и даже паникуем.
В современном безумном мире стрессы подстерегают нас на каждом шагу. Кортизол заставляет нас думать, что, если ничего не предпринять, может случиться что-то ужасное. И мы стараемся сделать хоть что-нибудь, прибегаем к «успокоительной пилюле» – достаточно выкурить сигарету, выпить водки или съесть шоколадку, и нам сразу становится легче. Мы отвлекаемся от проблемы, и, хотя сама проблема не решается, мозг запоминает последовательность: страшно – выпей, полегчает. В следующий раз при схожем состоянии мозг вспомнит: для того, чтобы страх ушел, надо выпить.
Другой атавизм объясняет, почему мы любим сладкое. Потому, что сладкая пища безопасна. Наш мозг впитывает это буквально с грудным молоком, которое тоже является сладким. В древние времена поесть удавалось нечасто, пищу приходилось добывать с трудом, и, разумеется, ее поглощение КАЖДЫЙ РАЗ способствовало выживанию, и желание получить очередной лакомый кусочек толкало человека на поиски еды.
Сейчас поесть нетрудно. Нам не нужно долго выслеживать дичь или ждать лета, чтобы съесть сладкий фрукт, достаточно открыть холодильник. Но КАЖДОЕ поглощение пищи по-прежнему воспринимается мозгом как ПОЛЕЗНОЕ. Поэтому, когда мы объедаемся конфетами, мозг интенсивно и радостно вырабатывает вещество, сигнализирующее нам о полезности данного процесса. И снова и снова гонит нас на кухню, заставляет открывать холодильник, «добывать» пропитание. Тоже касается жиров и соли. Это те виды пищи, которые в доисторические времена были дефицитом. Поэтому нас к ним так тянет.
Еще пример – чтобы получить удовольствие от секса древнему человеку нужно было найти партнера и доказать, что ты не хуже других. Без активного размножения род был обречен на вымирание.
