после войны под власть Франции вопреки настойчивым требованиям Черчилля и Шарля де Голля. «Индокитай не должен снова превратиться во французскую колонию, – сказал он госсекретарю Корделлу Хэллу в октябре 1944 года. – Франция владела этой страной с населением в 30 миллионов жителей почти сотню лет, и теперь народ там живет хуже, чем до колонизации… Народ Индокитая достоин лучшей участи»78. Черчилль опасался, что с Индокитая Рузвельт хочет начать процесс ликвидации всей колониальной системы. Британский премьер-министр ясно дал понять, что не станет молча наблюдать за подобным развитием событий. В конце 1944 года он сказал Идену: «Мы ни при каких обстоятельствах не допустим, чтобы нас кнутом или пряником втянули в соглашения, которые каким-либо образом затрагивают британский суверенитет в наших доминионах или колониях… “Руки прочь от Британской империи” – вот наш девиз. Мы ни за что не позволим ослабить или запятнать империю к удовольствию сентиментальных купчишек или каких бы то ни было иностранцев». Несмотря на то что в вопросе деколонизации его поддерживал Сталин, Рузвельт вынужден был отказаться от слишком агрессивного давления на союзников из опасения подорвать военный союз с Англией. В конце концов он без всяких серьезных причин перестал настаивать даже на независимости Индокитая, что в перспективе имело трагические последствия. Тем не менее 5 апреля 1945 года на конференции в Уормс-Спрингс (штат Джорджия), за неделю до своей кончины, Рузвельт пообещал в присутствии президента Филиппин Серхио Осменьи, что после изгнания японцев США «безотлагательно» предоставят Филиппинам независимость79. Черчилль сумел выстоять под давлением Штатов, требовавших предоставления независимости Индии, но даже эта победа оказалась призрачной, ибо индийский народ взялся за дело сам.
Хотя мир официально существующих империй и закрытых торговых сфер не мог исчезнуть в мгновение ока, разросшаяся до чудовищных размеров экономика США не собиралась терпеть конкуренцию со стороны стран Европы и Азии, серьезно пострадавших во время войны. А для поддержания господствующего положения доллара у США имелась огромная военная мощь. Рузвельт отвел ведущую роль в выработке политического курса своим военным советникам. В начале 1942 года он учредил Комитет начальников штабов (КНШ)[36]. В июле он назначил адмирала Уильяма Лихи своим главным военным советником и представителем президента в КНШ. Он также внимательно прислушивался к мнению начальника штаба сухопутных войск генерала Джорджа Маршалла.
Военному министерству[37] понадобилось новое здание, которое подчеркнуло бы его новую роль и стало символом военного могущества США. Летом 1941 года 24 тысячи гражданских и военных сотрудников министерства работали в 17 отдельных зданиях. Бригадный генерал Брион Берк Сомервелл посоветовал Стимсону собрать их всех под одной крышей, что повысило бы эффективность работы ведомства на 25–40 %80. 11 сентября 1941 года началось строительство
Американский эквивалент Генерального штаба. Включает председателя и трех членов, начальников штабов видов вооруженных сил: сухопутных войск, ВМС и ВВС (во время войны ВВС не были еще самостоятельным видом и входили как род войск в состав флота и сухопутных войск). Председатель КНШ является высшим должностным лицом в Вооруженных силах США и главным советником президента (Верховного главнокомандующего) по военным вопросам.
В годы войны Военное министерство отвечало за сухопутные войска, а ВМС имели свое министерство. После войны все три министерства (включая новое министерство ВВС) вошли в состав единого Министерства обороны США. С этого времени только министр обороны является членом кабинета, а министры видов вооруженных сил фактически стали его заместителями. Все министры – гражданские служащие.
