направился в сторону космодрома желая удрать с нашей планеты. Трудно передать, каких мне это стоило усилий, но в конечном итоге я оказался в империи. Еще во время перелета я постарался насколько возможно изучить ваш язык…
– Как же тебя на корабле не разоблачили? – перебил Гришу Войтов.
– Я же говорил, мы можем влиять на сознание людей. Кто в большей, кто меньшей степени. Я, например, могу удерживать под своим контролем не более двух человек, но и этого хватило. Перед тем как проникнуть на корабль я снял имперскую одежду с одного из моих соотечественников. Наверное, ему нравился ваш образ жизни, а еще больше спиртные напитки которыми его снабдили сердобольный пришельцы. Бедолагу даже пришибать не пришлось, он тихо сопел себе в кустах, когда я набрел на него…
В сумерках, когда у людей внимание наиболее рассеяно я пробрался на космодром и прошел через пост выставленный у звездолета, заставив часовых «узнать» своего приятеля. Сновавшие на погрузке роботы не обратили на меня внимания и я, пользуясь подсказкой взятой из головы одного из стражников, прошел в каюту, в которой ночевал одинокий техник из обслуживающего персонала. Дальше все просто: я заставил его подумать, что меня подселили к нему.
Таким образом, попав в Сити-Центр, я обосновался на жительство в самом не престижном районе мегаполиса. А, что делать? Я практически не знал вашего образа жизни, у меня не было документов и, в конце концов, у меня не было денег. Грабить, кого-то я не собирался. Только ради еды занимался мелким мошенничеством и на этом попался в лапы наркодилеров. Они народ приметливый, сразу поняли, что я могу отводить глаза. Меня взяли в дело, и я стал распространять наркотики. Собственно я даже и не понял сразу, почему они столь опасны для жизни людей. На меня они не действуют. А потом меня поймали. Роботу-полицейскому производившему арест, глаза не удалось отвести…
– Почему же ты здесь не пытаешься воздействовать на охрану? – спросил Петрович.
– Вот в этом то и состоит главная проблема. По иронии судьбы именно гриз на меня действует как наркотик. Когда я в первый день попал на плантации, то сразу настолько ослабел, что к вечеру сам мог попасть под влияние любого разумного существа. И это продолжалось до сегодняшнего дня. Пока я не нашел в себе силы прийти к «хозяину» и продемонстрировать ему жалкие остатки своего искусства…
Гриша замолчал, и мы с Петровичем осмысливая полученную информацию, долго не подавали голоса. Наконец мой товарищ, глядя прямо в глаза Грише, спросил: – К нам в мысли тоже пытался забраться?
Гриша смутился, но ответил сразу, не отводя взгляда: – Нет, специально не заглядывал. Поймите, нам отсюда выбраться трудно будет. Охрана здешнего лагеря и космодрома не в пример лучше поставлена, чем на моей планете. Поэтому я думаю, придется осваиваться на планете каторжников. Мне все равно, нужны надежные товарищи, и судя по вашему отношению к друзьям, мне лучше людей не найти, надеюсь я тоже
