заводить”, – усмехнулся вельможа. Слуга провел гостя в кабинет и плотно закрыл за собой двери. Долго-долго совещались промеж собой царский сановник и хасидский цадик. Так сила говорит с силой, так власть говорит с властью.
Обещал вельможа задержать решение свое на неделю и заодно сообщил цадику, что в другом городе, в трех днях езды, живет брат священника. Не медля ни часу, нанял раби лошадей и посулил кучеру хороший барыш за быструю езду.
Как приходит догадка к мудрецу? Очень просто: под проницательным взглядом на настоящее вырисовывается картина прошлого.
***
Прибыл раби на место и быстро разыскал нужный дом. Стал наблюдать. И вдруг видит, выходит из двери знакомая фигура. Пригляделся получше: да это же пропавший работник нашего мельника! Слава Богу, жив и здоров парень. Сердце у цадика чуть не выскочило от счастья. “Не обмануло меня чутье!” – подумал. Поманил к себе отрока. Тот подошел к бородатому еврею. “Узнаешь меня?” – спросил раби и, не дожидаясь ответа, приказал: “Пойдем-ка, дружище, на постоялый двор, разговор важный есть”.
Без долгих предисловий сказал цадик юноше, что добрый его хозяин сидит в тюрьме и ждет казни. “Поедешь со мной назад в наш город и расскажешь на суде всю истинную правду о том, как ты здесь оказался. А без твоего признания казнят невинного мельника. А ежели не сделаешь это, то возьмешь на душу страшный непростительный грех, и после смерти гореть тебе вечно в аду”, – остерег цадик крестьянского сына. Заплакал парнишка от страха. “Говори только правду, ничего не бойся: страх есть ожидание зла. Помещик и я защитим тебя от зла. Он – на земле, а я – на Небе”, – пообещал раби. И через три дня вернулись оба в родной город.
***
Первым делом вельможа показал народу найденную пропажу, и крестьяне успокоились, и у евреев отлегло от сердца. Не советуясь на сей раз с раби, помещик принял политичное решение: новый суд при закрытых дверях. И рассказал юноша на суде всю-всю правду. Приговор отменили, мельника оправдали, попу указали на ошибку.
Дурное забылось, хорошее вернулось. Хасид трудится без устали. Верный его работник помогает хозяину. Привозят люди мешки с зерном, увозят мешки с мукой. Все складно.
Но вновь пришла беда. Как-то увлеклись работой двое наших тружеников и не заметили, как стемнело. Поздно уж было домой возвращаться, и заночевали оба на мельнице. И в эту ночь случился пожар. И сгорела мельница, и погибли в огне и дыму и мельник, и работник. Лишь священник не задыхался от смрада пожарища – благовонны трупы врагов.
Хасиды схоронили своего, а крестьяне – своего. А как-то на праздник выпили мужички изрядно и спрашивают священника: “А что, батюшка, верно люди сказывают, мол, это сынок твой мельницу поджег, и две души невинные на небо вознеслись?” Шибко рассерчал на мужиков поп: “Постыдитесь, христиане, нелепицу повторять. Навет это, злой навет!”
Трубка братства
Вероятно, читатель помнит, что в обычае раби
