он с юнгой, и знал, что меня, быть может, ожидает то же самое, если не худшее. Как я уже сказал, я колебался, но потом сделал то, что считаю самым смелым поступком в моей жизни. Я подбежал к борту и, размахивая руками, закричал:
– «Леди Майн», а-о! Возьмите меня на берег. Тысячу долларов за доставку на берег!
Я ждал и смотрел на двоих людей, стоявших у руля, – один из них правил, другой поднес к губам рупор. Я не поворачивал головы, хотя каждую секунду ожидал смертельного удара от человека-зверя, стоявшего за мной. Наконец, когда мне казалось, что прошли уже века, я не выдержал и оглянулся. Ларсен не тронулся с места. Он стоял в той же позе, слегка покачиваясь в такт кораблю и раскуривая новую сигару.
– В чем дело? Что-нибудь случилось? – раздался крик с «Леди Майн».
– Да! – благим матом заорал я. – Спасите, спасите! Тысячу долларов за доставку на берег!
– Мой экипаж слишком угостился водкой во Фриско! – крикнул вслед за мной Ларсен. – Вот этот, – он указал на меня пальцем, – видит уже чертенят и морских змей!
Человек на «Леди Майн» расхохотался в рупор. Лоцманское судно прошло мимо.
– Дайте ему нахлобучку от моего имени! – долетели прощальные слова, и оба человека помахали руками в знак приветствия.
В отчаянии я облокотился на перила, глядя, как стройная маленькая шхуна отделялась от нас все более широкой полосой холодной океанской воды. Она будет в Сан-Франциско через пять или шесть часов! У меня голова шла кругом и ком подступал к горлу. Курчавая волна ударилась о наш борт и соленой влагой брызнула мне на блузу. Ветер налетал свежими порывами, и «Призрак», сильно раскачиваясь, черпал воду подветренным бортом. Я слышал, как вода с шумом врывалась на палубу.
Когда немного спустя я оглянулся, то увидел юнгу, с трудом поднимавшегося на ноги. Лицо его было мертвенно-бледно и искажено сдерживаемой болью. Он выглядел совершенно больным.
– Ну, Лич, ты идешь на бак? – спросил капитан.
– Да, сэр, – последовал смиренный ответ.
– А ты? – вопрос относился ко мне.
– Я дам вам тысячу… – начал я, но капитан прервал меня.
– Брось это! Ты согласен приступить к обязанностям юнги? Или мне придется взяться за тебя?
Что мне оставалось делать? Дать себя зверски избить и, может быть, даже совсем укокошить – не имело смысла. Я твердо посмотрел в жестокие серые глаза. Они были словно из гранита, хотя в них отражалась живая человеческая душа. В глазах людей бывают видны их душевные движения, но эти глаза были мрачны и холодны, и серы, как само море.
– Ну что же?
– Да, – сказал я.
– Скажи: да, сэр.
– Да, сэр, – поправился я.
– Как тебя зовут?
– Ван Вейден, сэр.
– Имя?
– Гэмфри, сэр. Гэмфри ван Вейден.
– Возраст?
– Тридцать пять, сэр.
– Ладно.
