style="font-size:15px;"> Я долго смотрел на эту прядь, как смотрит человек на то, что ему дороже всего на свете. Мой взгляд был так пристален, что она зашевелилась под одеялами и, откинув верхнюю складку, улыбнулась мне глазами, тяжелыми от сна.
– Доброго утра, мистер ван Вейден, – сказала она. – Что, еще не видно земли?
– Нет, – ответил я, – но мы приближаемся к ней со скоростью шести миль в час.
– М-м-м… – разочарованно протянула она.
– Но это составляет сто сорок четыре мили в сутки, – добавил я в утешение.
Лицо ее просветлело.
– А сколько нам нужно проплыть?
– Вон там Сибирь, – указал я на запад, – но в шестистах милях отсюда к юго-западу лежит Япония. Если этот ветер удержится, мы будем там через пять дней.
– А если будет буря? Наша лодка не выдержит ее?
Она умела смотреть собеседнику прямо в глаза и требовать правды.
– Если буря будет очень сильна, – ответил я.
– Что же тогда?
Я наклонил голову.
– Но нас каждую минуту может подобрать какая-нибудь промысловая шхуна. Их много в этой части океана, – помолчав, заметил я.
– Но вы ведь совсем продрогли! – вскричала она. – Не отрицайте, я вижу! А я-то лежала и все время грелась под одеялами!
– Не вижу, чем бы это помогло делу, если бы и вы сидели и зябли, – засмеялся я.
– И все-таки поможет! Дайте мне только научиться править!
Она села и занялась своим несложным туалетом. Она распустила волосы, и они коричневым облаком закрыли ей лицо и плечи. Милые каштановые волосы! Я хотел целовать их, пропускать их между пальцами, зарыться в них лицом. Очарованный, я смотрел на них, пока не налетел порыв ветра и захлопавший парус не напомнил мне о моих обязанностях. Идеалист и романтик, каким я был, несмотря на свой аналитический ум, я до сих пор плохо понимал физические проявления любви. Я всегда считал любовь между мужчиной и женщиной чем-то возвышенным, какими-то духовными узами, соединяющими и взаимно притягивающими души. Плотские узы играли небольшую роль в моем представлении о любви. Но теперь полученный мною сладостный урок показал мне мою ошибку. Я понял, что душа может выражаться через тело. Я понял, что нежность и запах волос любимой говорят нам то же, что и свет, сияющий в ее глазах, или слова, слетающие с ее губ. Итак, я смотрел на светло-каштановые волосы Мод и любил их и узнал о любви больше, чем мне могли рассказать все певцы и поэты своими песнями и сонетами.
Вдруг Мод быстрым движением откинула назад волосы, и показалось ее улыбающееся лицо.
– Почему женщины не носят волосы всегда распущенными? – спросил я. – Это было бы гораздо красивее.
– Да, но если бы они не путались так, – с улыбкой ответила она. – Ну, вот! Я потеряла одну из моих драгоценных шпилек!
Я восхищенно следил за всеми ее движениями, пока она рылась в одеялах, разыскивая свою шпильку. Меня поражала
