центра «Пятый Рим». Неплохо, верно?
– Алло, Эд, пошли пить пиво! – позвонил я своему товарищу.
– Да, чувак, пойдём. Увидимся на стройке. – ответил Эд.
Я оделся и пошёл по ночному району к недостроенному шестнадцатиэтажному зданию. Мы всегда сидели на последнем этаже. Это место с недавнего времени знакомо и Марго. Ей нравилось сидеть там со мной под звёздами летом. По дороге я купил себе две бутылки пива, которые не мог убрать ни в кожаную куртку, ни в джинсы, что были на мне. Вот она – до боли знакомая строящаяся высотка. Свет не горит, рабочие разошлись по домам.
– Здорова, Эд! – с радостью поприветствовал я друга.
– И тебе не хворать, дружище! – сказал он.
Смеясь над рассказами друг друга, мы поднимались на шестнадцатый этаж. Это был оплот ночи. Туда поднимаешься и понимаешь, что всё не напрасно: тот же универ, то же время, потраченное на неинтересных парах… Город виден с высоты птичьего полёта. Да, здесь нету ни массивных куполов собора Василия Блаженного, нет модерновых небоскрёбов, зато, глядя на этот район, понимаешь, как красиво и как тут хорошо. На редкость тихий осенний вечер. Нет порывистого ветра, только прохладный воздух и звёзды в бесконечности над Землёй.
Я сел на бетонную балку и открыл первую бутылку. Эд же расхаживал вальяжно и радовался чему-то. С его лица было не стереть улыбку.
– Эд, ты чего какой довольный? – спросил я друга.
– Чувак, меня моя девушка ревнует ко всем моим знакомым женского пола! – сказал Эд, смеясь.
Распрямившись по-богатырски и с улыбкой на лице, в которой чувствовалась хитрость этого молодого злого гения, он вальяжно расхаживал по последнему этажу высотки. Одет был в чёрное пальто с поднятым воротником. Воротник закрывал шею, а пальто было по длине чуть выше колен. Так как оно было нараспашку, то можно было разглядеть кофту с непонятным рисунком, что-то вроде древнего сиамского узора. Эд носил джинсы исключительно от компании «Levi’s», потрясающие 511 тёмно-синего цвета. Из обуви у Эда было много всего, но сегодня он предпочёл обуть чёрные оксфорды, несмотря на то, что мы пошли на стройку. Эти сто восемьдесят сантиметров самовлюбленности и амбициозности никогда не были такими счастливыми, как сейчас. Ему не было дела до причёски, которая уже не была похожа на ирокезик тусовщика, зато сбрил бороду. Он больше напоминал стилягу. Ведь от ирокеза осталось только самое начало. Его мысль, с которой он пришёл на встречу, заставляла сохранять сияющий взгляд, позитивный настрой и загадочную коварность. Как может быть коварность загадочной? Непонятно было, что Эд задумал. Когда он говорил, то улыбался не менее двух раз в каждой реплике, а на сложные вопросы отвечал легко и просто, сохраняя блеск в глазах и хитрую улыбку.
– А как это произошло? Из-за чего? – поинтересовался я, глотнув пива.
– Вообще случайно! Слушай
