иностранцу въезд в страну и, что чуть ли не хуже, распространить информацию о невъездном инвесторе. При этом Билл не теряет надежды вернуться в Россию и защищает Путина от нападок Запада. И даже в 2007-м, опять же в Давосе, Браудер обращается к Дмитрию Медведеву с просьбой посодействовать с получением визы (Медведев обещает помочь).
Чужая душа, конечно, потемки, и, может быть, лондонец Браудер был от убийства Александра Литвиненко в таком шоке, что это временно лишило борца с коррупцией дара речи; в переносном смысле, конечно. Той осенью я читал и слушал все, что говорилось о Литвиненко. У Браудера, известного качеством и количеством своих выступлений в СМИ, ни слова не нашлось для бедного Саши.
Но во время нашей первой встречи в 2010-м я таких сопоставлений не делал и был просто доволен, что Билл Браудер меня узнал.
Мы договорились встретиться вечером для записи интервью. У меня наготове был знакомый финский оператор. Камера была одна. Сейчас для солидных фильмов пишут, как правило, сразу на две камеры, и к тому же работает звуковик. У меня тогда ничего такого не было, не было никакого бюджета. В связи с этим было больше технической суеты, и я чувствовал себя неловко перед моим героем.
Браудер заметил это и сказал:
– Андрей, да не волнуйся. Не вопрос. Расслабься. Я профи. Свою работу я делаю на пятерку. Я знаю, что тебе надо. И могу повторять тезисы бесконечное количество раз. Причем точь-в-точь. У тебя будет все совпадать, нестыковок не будет.
В общем, первое интервью шло как по маслу. Настолько легко, насколько трудно шло самое последнее, пять лет спустя, в 2015-м, – когда Браудер понял, уже в процессе интервью, что я готов задавать неприятные вопросы…
Вообще когда он считает, что есть хоть малейшая вероятность ухода в неудобные детали, да еще под запись, он к себе и близко не подпустит. Это просто исключено. Многие пробовали. Даже такой монстр истеблишмента, как американский телеканал NBC, не сумел к нему подобраться, потому что Браудер что-то заподозрил. В этом смысле у документалиста, как у снайпера, – один шанс. Если, конечно, у тебя есть сомнения в правдивости истории твоего протагониста, а у него есть что скрывать. Но тем летним вечером в 2010-м сомнений у меня не было. И Браудер это прекрасно видел.
Казалось, что он готов просидеть со мной всю ту финскую белую ночь. И отвечать на любые вопросы.
Я был в восторге от того, как проходит интервью, и от него самого. И это запечатлено на камеру – как я его благодарю. И благодарю не просто за интервью, а за то огромное дело, которое он делает. Не только для памяти своего коллеги, а для всех нас, для России и для меня лично. «Спасибо, Билл, – говорил я ему, – за то, что вы делаете то, что не смогли и не смогут десятки оппозиционеров вроде меня: заставить западный мир обратить наконец внимание на вопиющие нарушения прав человека в России».
В его рассказе не было ничего, что меня смутило бы или показалось странным. Точнее,
