животными воде, и погрузились в прохладные струи реки.
– Ты чего отстал? – окликнул Толя брата, отряхаясь на мелководье от капель.
Юра неловко выбирается на берег и неуклюже ковыляет к костру. Тяжело дышит.
– Ногу поранил? – тревожится старший.
– Нет, свело. Едва доплыл. Хорошо, что у берега почти.
Юра пытается говорить со спокойной уверенностью, но глаза выдают недавний испуг.
– Иди, давай, в палатку, оботрись и одевайся быстрее, – велит Толя и хмурится. – А то не утонул, так простудишься.
– Маме только не говори! – отзывается из палатки Юра.
– Ладно, сами грамотные.
Толя одевается сам, потом берёт ложку, зачерпывает из котелка, дует и, обжигаясь, пробует:
– А ничего супец! Наваристый!
– Ты мне-то хоть оставь! – шутливо возмущается младший из палатки, энергично и шумно растираясь полотенцем.
– Сколько ложек? – с ответным юморком отзывается Толя, и братья смеются.
– Юр, слышишь?
– Что?
– Мазь прихвати. Одолели кровососы! Аж в ложку с супом липнут.
– Ага.
Брат выбирается из палатки с тюбиком в руке.
– Ой, а солнце-то село! Прозевали!
– То-очно, – с сожалением тянет старший.
На севере почти в полнеба яро алеет заря. Там, где село солнце, далёким костром пышет горизонт. Такое ощущение, словно огненный шар совсем рядом, просто укрылся за тальниковым островом и, если подняться на холм, то непременно увидишь его приплюснутый, набирающий силы для нового дня круг.
Насытившись, братья спешат под брезент палатки от полчищ комаров.
– Сколько сейчас?
– Час ночи, – отвечает Толя, взглянув на часы.
– Здорово, да?!
– Что?
– Солнце встаёт в один день, а заходит уже на следующий!
– Да-а. Будто и не заходит вовсе.
– В Салехарде, наверно, так и есть. Там же Полярный круг?
– Ага. На Ямале вообще здорово. Кругом только тундра, небо и солнце! Там сейчас и белых ночей нет. Всё день и день.
– Классно! Не верится даже.
Незаметно проходит час. Золотисто-румяное зарево неторопливо передвигается с одного конца острова на другой.
– Гляди, – замечает Юра, – луна.
Толя внимательно шарит глазами по светлому безоблачному небу.
И правда, над Обью, одинокая, словно никому не нужная, блёкло розовеет слегка выщербленная с правого бока луна. Попранная владычица неба полярных ночей. С каждой минутой всё ярче раскаляется кромка земли и неба.
– Как будто все Шурышкары горят! – восклицает Юра с восхищением.
– С Салехардом вместе, – заворожённо следом добавляет Толя.
Братья выбираются из палатки.
– Сейчас взойдёт, –
