нас с Чарли месяцем бесконечного счастья.
Самый несчастный человек на земле позабыл бы о своих горестях и печалях, окажись он вдруг среди весёлых обитателей Тойнби-Холла.
Среди них был лейтенант Дейсби – которого все с детства звали «Джек», – недавно прибывший из Японии на борту британского судна «Акула». Он питал самые нежные чувства к Фанни Пиллар, сестре Чарли, и таким образом мы – две влюблённые пары – могли оказывать друг другу необходимую моральную поддержку.
В нашей компании были также Гарри, младший брат Чарли, и Тревор – его лучший друг по Кембриджу.
И наконец, моя мать – самая обаятельная из пожилых особ. Она была готова сгладить любые трудности, возникающие на пути двух молодых пар, и вся светилась от радости, глядя на нас через свои золотые очки. Она могла без устали делиться с нами своими сомнениями, опасениями и тревогами, которые сама испытала в юности, когда молодой и горячий ветреник Николас Андервуд приехал в поисках невесты в провинцию и отказался от предложений Крокфорда и Теттерсаля ради любви дочери простого сельского старосты.
Да, не забыть упомянуть о хозяине дома, храбром старом солдате с его грубоватыми шутками, извечной подагрой и способностью легко впадать в гнев, впрочем вполне безобидный для окружающих.
– Не знаю, что происходит последнее время с отцом, – часто говорил мне Чарли. – С тех пор как вы у нас, Лотти, он ещё ни разу не послал к чёрту либералов из министерства. Боюсь, что, если не произойдёт извержение отцовского гнева, ирландский вопрос окончательно испортит ему кровь и станет причиной его преждевременной кончины.
Кто знает, быть может, закрывшись вечером у себя, ветеран давал волю чувствам и эмоциям, сдерживаемым в течение дня, пока он был на людях. Похоже, он проникся ко мне особой симпатией и давал это почувствовать, оказывая бесконечное множество знаков внимания.
– Вы хорошая девушка, – сказал он мне как-то вечером уже в изрядном подпитии. – Моему прохвосту Чарли здорово повезло. Видать, в людях он разбирается лучше, чем я думал. Обратите внимание на мои слова, мисс Андервуд. Ведь вы же понимаете, что этот молодой ветрогон не так уж глуп, как может показаться на первый взгляд.
Сделав сей двусмысленный комплимент, полковник церемонно развернул платок, покрыл им лицо и отправился в мир грёз.
Я прекрасно помню день, с которого начались все наши несчастья.
Ужин только что закончился, и все перешли в салон, где были настежь открыты окна и южный ветер доносил в комнату приятные запахи.
Моя мать устроилась в углу, занятая вязанием; то и дело она высказывала какую-нибудь прописную истину: моей добрейшей матушке казалось, будто она сообщает нам что-то исключительно ценное, нечто удивительно важное, основанное единственно на её личном опыте.
Фанни с молодым лейтенантом примостились на софе и нежно ворковали как парочка
