в курсе всех событий,Своей земли, на стороне,
С тем элегантную одежду,
Не хуже царственной особы,
Всегда стараются носить.
Но, прежде пестуют душевно
Произведения под солнцем,
Что рождены живым умом.
По той же искренней причине
И покровительство искусствам
Они стараются нести.
Порой и сами же не против,
Уединившись в кабинете,
За сочинительство засесть.
Порой моральную поддержку,
А с ней и денежную помощь
Они готовы оказать
Как литераторам, по слову,
Так и художникам, по кисти,
Средь них – актёрам и певцам,
И музыкантам, как по нотам.
По сути, творческим персонам
Достойно свету помогать.
Мне говорят, что в руководстве
В стенах прекрасного Парижа
Мартен-Фюжье так написал,
И ту науку, слово в слово,
По грязной варварской России
Неплохо бы и учредить.
Ведь это выгодно, полезно,
Поскольку модно и приятно
Себя к искусству причислять.
Но, господа, прошу заметить,
Что ныне модно для французов,
Для русских будет через век,
Коль в демократии ущербны
И мы, простите, не готовы
Себя со смердами равнять —
Шнур отношений и приличий,
Подобно тягостной удавке,
На дух накинут, как аркан,
Стесняя горло побуждений,
Ломая кости обязательств
И превращая нас в рабов.
Ум изгибается привычно,
Во всём потворствуя коварству,
А наш язык всечасно лжёт,
Само ж лицо, актёр искусный,
Играет роли по заказу,
Какие требует момент.
Всегда идёт от обстоятельств
С улыбкой деланных приличий,
Стремясь всё вызнать наперёд.
Мы только в свете народились
И только встали с колыбели,
Уже за нас всё решено,
Как стоит нам держать осанку,
А прежде кланяться усердно,
Кому – в особенном числе,
Как стоит нам вести беседу
И как нам следует влюбляться —
Задолго определено, —
Когда же делать нам визиты
И что, порой, дарить на свадьбу,
Как быть достойным на балу?
Свобода света несвободна,
Коль от условности зависит,
И человек, войдя в пределы,
Мораль не ведает в себе;
Коль настроеньем не владеет
И за себя не отвечает,
Но поступает, как закон
Большого света принуждает,
В себе
