указатель «Гардероб для пациентов», там оставляют одежду те, кто госпитализируется в отделение. Вот указатель «Спортзал». Вполне обжитый подвал. И нигде нет ни окошка, ни щели. Неоткуда лезть этой… неназываемой.
Кап… кап… где-то капает. Наверное, протекает труба, вон их тут сколько. Митя осмотрелся. Нет, еще не здесь, дальше. Совсем не страшно, подумаешь, капает. Надеюсь, это вода. А что еще может капать в подвале, не кровь же. Кап… кап… кап… Митя зажег фонарик, хотя и так было не темно. Кап… кап… звуки доносились из левого коридорчика. Он почему-то совсем не освещался. Ну понятно почему: этот коридорчик, наверное, никуда не ведет, а лампочки горели на тех путях, которые вели в важные отделы онкоцентра: гардероб, пищеблок, гистологическую лабораторию, морг… ой, Митя совсем забыл, что здесь есть проход в морг, чтобы не по улице умерших возить, чтобы их живые не видели и не огорчались. Ну и ладно, подумаешь – морг, никто из врачей не боится мертвых. И Митя тоже совершенно не боится.
Митя свернул в темную кишку коридора, откуда доносилось капанье, осветил стены фонариком. Ничего особенного. Коридорчик короткий и заканчивается тупиком. Оттуда потянуло холодком. Ага, окошко! Оно находится ниже уровня земли и выходит, наверное, в яму с бетонными стенками, Митя не знал, как называются такие прямоугольные ямы перед подвальными окошками. Окошко забито досками, но между досками есть щели. Может ли сквозь такую щель пролезть эта… которую Митя отогнал помидором? Надо сказать Кириллу Санычу. Цель экспедиции достигнута, найдено отверстие, можно возвращаться, ура! Приободрившийся Митя повернул было назад… но что это все-таки капает? Фонарик телефона обвел круг по темноте. Ага, вот тут немного протекает труба. Совсем чуть-чуть, и лужа на полу маленькая. И никакая не кровь, обычная вода, которая в кранах онкоцентра течет. Все нормально. Помидор не понадобился. И Митя, очень довольный, пошел обратно в отделение.
– Течет? – переспросил Кирилл. – Нехорошо. У нас уже несколько раз подвалы затапливало. Я передам дежурному по онкоцентру, может, сантехников вызовет. Но к нейрохирургии это не относится. А щель в окошке надо днем осмотреть. Она в любую трещину может пролезть. Но если Она проходит через подвал, то все равно должна как-то добраться до палат. И мимо нас не пройдет. А Она как-то проходит! Словно прямо в палату есть проход, минуя коридоры, где мы сторожим. Кстати, Она опять заглянула. На этот раз рвалась в 412-ю палату. Точно тебе говорю – к Потапченко. Ну прогнали, конечно. Я завтра Потапченко уже выписывать собрался, у него все хорошо. Опухоль убрана полностью, и послеоперационный период протекал на удивление гладко. Не пущу Ее, хоть сам сяду в коридоре.
Глава четвертая. Обычная линейка в отделении
Утром Потапченко нашли уже остывшим. Спокойно так лежит на боку, ладошка под щечкой. Позднее, на вскрытии – обширный инфаркт миокарда.
– Я же следил! – бушевал Кирилл. – Я же смотрел! Пистолет вообще в кобуру не убирал! И кардиограмма была хорошая перед операцией! И я же Ее отгонял! Как пролезла?
