дом зашёл тихонько, везде травы сушёные
Висят. У окна стоит кроватка, мальчик
Маленький в ней спит, рядом с ним сидит
Бабулька и малышку сторожит. Вот Григорий
Это мама, сын любимый мой в кроватке спит.
Женщины умело стол накрыли, с гостя мокрую
Одежду сняли и повесили сушить. Гостю дали
Одеяло, посадили у печи, дали чаю с травами,
С вареньем, накормили, спать пошли. И уснул
Григории сладко, крепко спал и ночь прошла.
Утром встал, надел одежду и Настасью очень
Нежно в губы поцеловал. Завтра жди меня
К обеду, никуда не уходи и ушёл Григории
В лагерь, дичь по дороге настрелял, и грибов
Насобирал. А Настасья дала ему варенье и
Настой лечебный на дорогу, парня на ноги поднять.
Глава 9
Вот пришёл Григории в лагерь, а ему
Товарищ говорит, что пропал в лесу
Охотник, ночь искали все его. Вышел
Он в лесок поодаль, чтобы немного
Покурить, всем сказал, чтоб его ждали.
Без Силантия не стали пить. В этот
Вечер все сидели за столом, разливали
Самогон, настойку, кто-то из деревни
Притащил. Надоело ждать сидящим и
Послали одного, Силантия позвать,
А его и след простыл. В лагере
Поднялся шум и крик. Быстро все
Вооружились, побежали в лес, пропавшего
Искать. Недалеко нашли протоптан у
Дорогу и на ней плоть лежит, капли крови
Увели бегущих в лес. Вот стоит сосна,
А на ветке вверх ногами, труп
Обескровленный, изодранный когтями,
Силантия весит. Где-то вдалеке раздался
Рёв звериный и сразу стих. Три охотника,
В сердце кол Силантию воткнули,
Обезглавили его и похоронили, крест
Осиновый воткнули. Две могилы уже рядом,
А вокруг друзья, скорбя, стоят.
Глава 10
Григории с друзьями друга помянул
И внезапно вспомнил про настой Настасьи,
Пошёл он к парню Феде, у которого
Наставник в лесу погиб от зверя.
Зашёл Григории к Феде и говорит ему.
Здорово, ну как сынок, смотрю ты
Немного ожил и вроде как в себя
Пришёл. Вот я принёс хорошее
Лекарство от моей знакомой, выпей
Федя и выздоровеешь вновь. Смотрю
Я на тебя и вижу, не совсем здоровый,
Бледный, позеленевшее лицо.
Налил Григории в кружку настой
Настасьи и Федю напоил из кружки
До конца. А Федя весь в лице
Переменился, вскочил озверевший на дыбы
И шерстью весь покрылся,
