и кровать.
Но кровать нужно было чем-то застилать. Для этого собрали шестьсот лилипутских матрасов, и лучшие швейные мастера сшили из них четыре матраса в рост Человека-Горы.
Примерно таким же способом ему сделали одеяло и простыни.
Конечно, матрас был жестковат, а одеяло получилось не слишком тёплым. Но закалённому моряку, каким был Гулливер, не нужна была перина, да и простуды он не боялся.
Кормили Гулливера три раза в день. С этой целью около замка пришлось построить целую кухонную улицу. По правой её стороне тянулись кухни, а по левой жили три сотни поваров со своими семьями. Каждый день на эту улицу пригоняли целое стадо крупного и мелкого рогатого скота, а на телегах привозили домашнюю птицу.
Примерно сто двадцать лилипутов обслуживали Гулливера во время еды. Двадцать из них он поднимал к себе на стол, остальные сто работали внизу. Одни подвозили на тачках и несли на носилках приготовленные на кухне блюда, другие подкатывали к ножкам стола бочки с вином.
Со стола были спущены крепкие верёвки с привязанными корзинами, в которые укладывали еду. Те лилипуты, что были на столе, поднимали корзины и бочки наверх при помощи особо прочных блоков.
Посмотреть на то, как ест Человек-Гора, стекались толпы любопытных. В самом деле, было чему подивиться.
Если жареных быков и баранов Гулливер, прежде чем съесть, разрезал пополам, то гусей и индеек глотал целиком, а мелкую птицу – куропаток, рябчиков, перепелов – отправлял в рот горстями.
Даже сам император однажды удостоил это диковинное зрелище своим присутствием. Гулливер поднял повелителя лилипутов вместе со свитой на стол и нарочно старался есть побольше, чтобы удивить и развлечь высоких гостей. Но в этот день кусок не лез ему в горло – он заметил испуганный и злобный взгляд, каким смотрел на пиршество государственный казначей Флимнап.
Гулливер тревожился не зря. На следующий день Флимнап явился к императору с докладом.
– Ваше величество, – сказал он, – обычные горы тем и хороши, что не просят ни есть, ни пить. Однако если гора оживёт и потребует еды, не будет ли разумнее опять сделать её мёртвой, чем кормить за счёт своих подданных?
Его величество терпеливо выслушал казначея, но не поддержал его.
– Не будем спешить, дорогой Флимнап, – ответил он. – Всему своё время.
Гулливер об этом разговоре, разумеется, не знал. Его сейчас больше беспокоило плачевное состояние одежды. Ведь ещё со времени плавания он не менял ни кафтан, ни жилет, ни рубашку. Они уже протёрлись и порвались во многих местах и весьма скоро должны были обратиться в лохмотья.
Он попросил знакомых лилипутов достать ему хотя бы немного толстой материи на заплатки. Но вместо этого к нему прислали три сотни портных.
Лилипуты попросили Гулливера встать на колени и приставили к его спине длинную лестницу. Старший портной поднялся по ней к самому воротнику и спустил оттуда верёвку с грузом. Таким образом была измерена длина будущего кафтана.
Рукава,
