нетерпением ждали. Поэт никому не отдавал предпочтения, писал всем девушкам стихи в альбомы. Но победительницей из этого любовного соревнования вышла цветущая, пышущая здоровьем хозяйка имения: она стала любовницей поэта. Разница в возрасте была довольно значительной, поэтому он вскоре перевел свой взор на 15-летнюю Евпраксию, которую шутливо звал Зизи. Она буквально обожествляла своего кумира. В один из тихих вечеров, когда молодые люди остались одни, Зизи без колебаний отдалась властителю своих дум. В селе даже поговаривали о предстоящей свадьбе. Может быть, так бы и случилось, если бы в это время не приехала погостить к своим родственникам Анна Керн.
Конечно, это была не первая встреча Пушкина с Анной: когда-то он познакомился с ней в Петербурге в доме Олениных. После этого молодые люди не виделись 6 лет. После встречи вспыхнувшая любовь всецело поглотила поэта. Перед отъездом Анны в Ригу Пушкин протянул ей листок почтовой бумаги, развернув который она прочла:
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты,
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты.
Вспоминая об этом событии позже, Анна Керн писала: «Когда я собиралась спрятать в шкатулку поэтический подарок, он долго на меня смотрел, потом судорожно выхватил и не хотел возвращать; насилу выпросила я их опять; что у него мелькнуло в голове, не знаю».
Анна Керн уезжала в Ригу вместе со своей двоюродной сестрой Анной Вульф, которая была безответно влюблена в Пушкина. Чтобы как-то задеть Керн, поэт написал письмо ее сестре, но, несомненно, предназначено оно было для глаз другой: «Каждую ночь гуляю я по саду и повторяю себе: она была здесь – камень, о которой она споткнулась, лежит у меня на столе… Мысль, что я для нее ничего не значу, что, пробудив и заняв ее воображение, я только тешил ее любопытство, что воспоминание обо мне ни на минуту не сделает ее ни более задумчивой среди ее побед, ни более грустной в дни печали, что ее прекрасные глаза остановятся на каком-нибудь рижском франте с тем же пронизывающим сердце и сладострастным выражением, – нет, эта мысль для меня невыносима…»
Второе письмо было адресовано самой Керн: «Ваш приезд в Тригорское оставил во мне впечатление более глубокое и мучительное, чем то, которое некогда произвела на меня встреча наша у Олениных».
В порыве страсти поэт призывал ее бросить все, в том числе мужа, генерала Керна, и приехать к нему в Псков. Он обращался с мольбой: «Вы скажете: „А огласка, а скандал?“ Черт возьми! Когда бросают мужа, это уже полный скандал, дальнейшее ничего не значит или значит очень мало… Если вы приедете, я обещаю вам быть любезным до чрезвычайности – в понедельник я буду весел, во вторник восторжен, в среду нежен, в четверг игрив, в пятницу, субботу и воскресенье буду чем вам угодно, и всю неделю – у ваших ног».
Тронутая этим страстным призывом, Анна сбежала от своего мужа. Но проза жизни была намного суровее, чем
