газонокосильщика! Если он не перестанет уничтожать одуванчики, нам скоро придётся опять перейти на растительное молоко.
– Угу! – притворяясь внимательно слушающим, ответил Мыш. Странно, но сегодня его не увлекла даже газета. Казалось, ему нет ровным счётом никакого дела до общественной жизни газона.
– Мыш, вы меня слышите? Молока не будет! А если газонокосильщик продолжит жечь прошлогоднюю траву, нам вообще придётся переехать наверх в дупло или того хуже – на одну из веток! – возмущалась Гусеница.
– Я бы переехал, – мечтательно закрыв глаза, произнёс Мыш. – Иногда я даже думаю отправиться в путешествие, посетить другие газоны.
– Не смешите меня, Мыш, – замахала лапками Гусеница. – Даже если другие газоны существуют, вам никогда до них не добраться. Нас окружают дороги. Их никак не перейти. Муравьи рассказывают, что это очень опасно. А крыльев у вас, кажется, нет. Улететь вы не сможете!
Не допив свой кофе и оставив газету на столе, Мыш поднялся и быстрыми шагами пошёл в сторону мастерской.
– Да, и кто посуду делать будет? – закричала ему вслед Гусеница.
Мыш добрался до мастерской и хотел было войти, но заметил на двери танцующего солнечного зайчика. Он взглянул наверх, откуда сквозь листья Каштана просвечивало яркое полуденное солнце. Мыш подумал, что никогда даже не пробовал подняться выше. На нижних ветках, к счастью, созревало достаточно каштанов нужного размера. Он никогда не навещал Белку, которая была его дальней родственницей и жила высоко в дупле, хотя сама Белка частенько заглядывала к нему в норку поболтать о том о сём. И конечно, никогда не поднимался к Ласточкам, которые построили на самой верхушке Каштана летний дом для своей семьи. Иногда по утрам Мыш видел, как они учат своих детей летать над газоном. Жители газона единогласно считали Ласточек зазнайками, потому что те никогда ни с кем не разговаривали. Хотя, возможно, они попросту не догадывались, что внизу кто-то живёт. Они прилетали в этот дом весной, а осенью улетали в неизвестном направлении.
Медленно и осторожно Мыш начал карабкаться вверх по незнакомым веткам. У двери Белки он остановился и неуверенно постучал.
– Мыш? – удивилась Белка, открыв дверь. – Что ты здесь делаешь? Ты же всегда говорил, что боишься высоты.
– Да, боюсь, но мне очень надо с тобой поговорить, – неуверенно ответил Мыш, переступая через порог. – О других газонах…
– Опять ты об этом… Других газонов не существует, это всё выдумки! – ответила Белка, усаживаясь в удобное кресло.
– Куда же тогда улетают Ласточки? Ты же видела, они улетают каждую осень! – настаивал Мыш.
– Я не знаю, я с ними не разговаривала, – начиная терять терпение, ответила Белка. – И потом, какая разница, есть они или нет? Мне и здесь хорошо, у меня есть мой дом, мои друзья. Муравьи регулярно приносят кофе и сахар, зачем мне куда-то идти?
– И тебе никогда не хотелось хоть одним глазком взглянуть
