боюсь её, – прошептала она и с мольбой посмотрела на меня, – у нас в подъезде просто ужас, что творится. Соседка слева совсем слегла, а у неё была стойкая ремиссия, все подружки радовались. Увезли её по скорой. Семью напротив вчера забрали за бытовуху, полиция еле успела приехать и их растащить, а то совсем худо было бы. Справа жила бабушка – божий одуванчик. Два дня назад дети приехали навестить, а она уже… И ведь бодрая такая была, всё говорила, что опять собирается на будущий год рассаду сажать, так у неё обычно пол подъезда излишки забирали, хорошая уж очень рассада всегда получалась.
– А где она? Где Мария Викторовна?
– Она там, – тётя Валя ткнула пальцем в сторону спальни. – Но я туда не пойду. Боюсь я очень. Она так смотрит… Жутко делается.
Спальня вся была в паутине, но когда я осторожно прикоснулась к переплетённым волокнам, затянувшим дверной проём, те моментально рассыпались в труху. Мария Викторовна полулежала на кровати около окна и выглядела мирно спящей, но слишком яркий румянец наводил на мысль о лихорадке. Я потрогала её руку, лежащую вдоль туловища, и поразилась, насколько та была ледяная. Мария Викторовна внезапно раскрыла глаза и посмотрела в упор – теперь в её взгляде появилась какая-то сила, как равнодушный смерч, затягивающий всё вокруг. Она обхватила мою ладонь холодными цепкими пальцами и тихо сказала: «Уходи».
Раньше никогда не видела мертвяков в этой стадии – она была словно чёрная дыра, поглощающая всё живое. Её нельзя было оставлять здесь, потому что она только набирала силу, и я чувствовала, что дальше будет гораздо хуже.
Я вернулась на кухню и обещала тёте Вале, что заберу её дочь насовсем, точнее то, что от неё осталось. Мне даже не пришлось выдумывать, что будет дальше, а та сразу согласилась и вздохнула с видимым облегчением. Ей действительно было всё равно, лишь бы прекратить всё это.
Поднять Марию Викторовну с кровати оказалось несложно, и я торопливо вывела её прочь из опустошённого дома. Она безучастно наблюдала, как её везут в машине, и лишь увидев здание детского дома, слегка заволновалась.
На этот раз директор Зинаида Ивановна встретила меня прямо у главного входа и сразу приказала охраннику отвезти слегка дезориентированную Марию Викторовну к остальным мертвякам, а потом с усмешкой повернулась ко мне.
– Ну что, Федора, поговорим? В этот раз ты решила не лазить через окно, а войти, как все нормальные люди, с парадного входа?
– Вы знали, что это была я?
– Ну конечно. Ты должна была сама во всём убедиться, так что я позволила тебе поиграть в кошки-мышки.
– Убедиться в чём именно? – но я уже знала ответ.
– В том, что бывает, если оставить мертвяка среди людей.
– А исправить это никак нельзя?
– Я не знаю способа, – Зинаида Ивановна пожала плечами, – так что единственный вариант, это скормить их моим детям. В последний раз, когда об одном-единственном мертвяке никто не позаботился, это закончилось
