крашеных под золото пирамидок много полезных вещей, в том числе импортный приемник «Панасоник» и этот самый портфель, которым очень гордился и без необходимости из рук его не выпускал. И вот на какой-то областной партийной конференции эпохи угара застоя, куда Никодимыча послали как вновь избранного молодого сельского парторга, он неожиданно попросил слова и выступил с прожектом основать на наших прудах… крокодилью ферму для производства крокодиловой кожи с последующим пошивом сумок, портфелей и обуви. Заодно решался вопрос со скотомогильниками. А для наглядного примера Никодимыч выставил на трибуну вот этот самый портфель. Эх, не прочувствовал он тогда обстановку, первый секретарь обкома на ту конференцию приехал прямиком из Москвы, где его от души пропесочили за невыполнение плана по мясу и молоку. Настроение – соответствующее, а тут еще какой-то придурок с крокодилами лезет. Первый секретарь на Никодимыча сурово так глянул, микрофон к себе придвинул, да вдруг как гаркнет: «Шел бы ты лесом со своими крокодилами, Василий… как тебя там… Крокодилыч!»
С тех пор и прилипло. Стал Никодимыч Крокодилычем. Да он особо и не обижался.
Крокодилыч только что провел урок труда с «восьмым» – тремя совершенно отмороженными разбойниками с Новой улицы и тихой девочкой Надей Будаковой – дочерью моих соседей. Урок состоял в том, что Надя мыла полы в коридоре и сенях – раздевалке, а завхоз с разбойниками чинил крышу над библиотекой. Давно пора. На своем опыте знаю, крыша там – караул! Вся в дырах! А еще барский дом называется.
Крокодилыч происходящему в учительской как будто не удивился, мужественно принял Вальку на грудь, одной рукой обхватил ее за талию, второй схватил за руку и, затренькав губами вальс Бостон, сделал с дамой пару вальсирующих па.
– Крокодилыч! Пусти! Не до тебя! – взвизгнула Валька, вырвала ладонь из его мозолистой клешни, схватила пальтишко с вешалки и выбежала в коридор.
– Во дает! – констатировал Крокодилыч, выглядывая в оконце. – Она ж как была в туфлях по лужам побежала. Во наяривает! Ха-ха-ха!
Я тоже глянул в окно. Бегать в туфлях-лодочках по Сосновке в марте? Однако!
– Что с нашей Валентиной случилось, дорогие мои? – спросил Крокодилыч, прижимая ладони к теплой печке. – Что вы со славной женщиной сотворили? Она ж, как локомотив! Как танк! БТР! Чуть с ног не сбила! Ну и урок, скажу я вам, ну и погодка! Март-марток – наденешь двое порток! Руки замерзли, спасу нет. Клавдия Петровна, докладываю! Крыша практически сделана! Еще урок с «девятыми», и за библиотеку можете не волноваться.
– Вы их поймайте еще, этих девятых, – буркнула из своего угла Крупа.
– Не понял! – искренне удивился Крокодилыч.
– Вам, Василий Никодимович, в честь ударного труда весть хорошая! – сказала директриса, перекладывая мышкой карты на мониторе компьютера. – Старьевщики к нам пожаловали.
Ну
