таком случае, мы бы снова что-нибудь придумали.
Стоя на кухне в одиночестве, пока Джаред спал, я непроизвольно поглаживаю живот и пью кофе. Кстати, о кофе: можно ли его при беременности? На неделе мне предстоит совершить новый поход к врачу, где должна встать на отслеживание развития комочка, там и спрошу. Сейчас нужно полностью следить за питанием и здоровьем. Во мне растёт новая жизнь, и я не могу рисковать её здоровьем. Аборт делать не буду, но и не знаю, как рассказать Джареду. В любом случае, с такими темпами, долго не протяну, потому что начнёт появляться животик.
– Как ты там, малыш? – тихо спрашиваю, поглаживая живот ладонью. – Я обязательно расскажу ему, обещаю…
Я никогда не думала, что буду скрывать беременность, для меня это событие описывает только эмоции радости и трепета, сейчас же в этом не уверена. Беременность в двадцать лет вносит коррективы и взваливает огромную ответственность на плечи.
– Болит? – гремит голос Джареда, возникшего из-за поворота.
Резко убираю руку и прикусываю губу.
– Всё в порядке.
Получаю нежный поцелуй в лоб и вновь корю себя за молчание.
– Зря ты вчера поела пиццу.
– Всё хорошо, – выдавливаю слова. За враньё, готова задушить себя собственноручно, но так погублю две жизни сразу. – Как ты?
– Не позволяй мне больше выпивать.
Джаред энергично растирает пальцами височную зону.
– Хреновая была идея, – вымученно улыбается он. – Чем займёмся?
– У Ками вечером самолёт, девочки хотят собраться.
– А мы за бортом?
– Хочешь послушать, какие прокладки лучше покупать, и какой вред несут тампоны?
Лицо парня искажает грима отвращения.
– Нет.
– Вот и чудненько.
Очередной раз пытаюсь выдавить слова, но они вязнут в пучине собственных страхов. Джаред наполняет стакан водой и опрокидывает его одним махом. И я наконец-то прошу себя собраться. На секунду кажется, что у меня получается.
– Джаред, я…
Нет, не получается.
– Что?
– Я люблю тебя, – выдыхаю и мысленно отвешиваю себе пощёчину.
– Я люблю тебя, малышка, – озаряется он. – Уверена, что хотела сказать именно это?
– Да, – киваю так, что голова вот-вот слетит с плеч. Почему я такая дура?
– Что-то болит?
Глотаю ком, сотканный из горечи, что режет горло.
– Нет, всё хорошо.
– Если будешь плохо себя чувствовать, то должна сказать мне.
Киваю, пытаюсь выдавить улыбку, но она выходит слабой и неестественной. В итоге, направляюсь к комнате, чтобы подобрать одежду и сбежать, но не от него, а от самой себя.
В апреле Нью-Йорк во всю цветёт и пахнет. Серые здания, серый асфальт, серые люди, – но это я в нём люблю. Скверы, парки,
