В моей голове целое кино, и сейчас это замедленное действие.
– Я уже говорил, какая у тебя отпадная юбка? – улыбаюсь, блуждая взглядом по ножкам, чуть выше колен которых, та самая юбка карандаш, позади которой неплохой разрез.
Лизи закатывает глаза и немного улыбается.
– Говорил. Так и будешь стоять за дверью?
– Не могу, я не один.
Девушка вопросительно выгибает бровь, и я больше не тяну. Шире открываю дверь и переступаю порог. Губы Лизи тут же принимают форму буквы «О», а в глазах мелькает чистое замешательство, граничащее со смущением и неожиданностью.
– Что за повод?
– А нужен повод? Решил поднять тебе настроение.
Вручаю ей букет и притягиваю к себе, оставляя поцелуй на губах, вслед чему Лизи прячет носик в бутонах роз.
– Спасибо, – улыбается она, втягивая аромат букета, который ощущается и без того, чтобы тянуться к нему.
– Как себя чувствуешь?
– Хорошо.
– У тебя есть замок на двери? – игриво пощипываю её бедро и улыбаюсь, из-за чего Лизи начинает хихикать.
– Есть.
– Тогда нам стоит закрыться. Мы скоро улетаем, а твой кабинет всё также невинен.
– Картер! Замок может и есть, но ещё тут есть камеры.
– Закрасим камеру баллончиком или лаком для ногтей, – предлагаю я. – Я оплачу все расходы.
– И где ты возьмёшь лак или краску сейчас?
– У тебя нет с собой лака?
– Нет, зачем он мне?
– Вот именно на такой случай. Может, тебя отпустят домой или тут есть туалет!?
– Потерпишь до дома, – хохочет она, и на сердце становится гораздо теплее. Приятно понимать, что я могу всё исправить, управляя её настроением.
Прогуливаюсь ладонью по пояснице и спускаюсь ниже, сжав её попку.
– Я не могу терпеть так долго, ты даже не представляешь, что со мной делает этот разрез.
Лизи шлепает меня по руке и самостоятельно тянет её выше.
– Ты неисправим.
Нарочито фыркаю и недовольно закатываю глаза.
– С ума сойти. Я не могу взять собственную невесту у неё на рабочем столе. Кто вообще придумал камеры?
– Прекрати, – шикает она. – Ещё есть аудиозапись.
– Тогда пусть нам вырежут эти моменты и отправят по почте в Нью-Йорк. Давно хотел подобное видео.
– Господи! – громко шепчет она, закрывая лицо свободной ладонью.
Сжимаю её в тисках из объятий и оставляю сотни поцелуев, попутно тараторя:
– Ты сама виновата. Не я же стою в прозрачной блузке и сексуальной юбке.
– Мне нужно работать, иначе я задержусь.
Принимаю собственное поражение и ослабляю хватку, хотя это очень тяжело. Я на грани изнасилования, и это ужасно. Нет ничего, что я хотел бы сильнее неё.
– Ладно, – выдыхаю я. – Заеду за
