как я! – радостно сообщает Имани.
Мама резко оборачивается, настороженная подобным известием. Я быстро отвожу взгляд.
Имани показывает нам с Итаном множество роликов, где мемберы SLK Чжуда и Намкён игриво обнимаются на сцене.
– Ах, в этом туре так много скиншипа от Чжукёнов!
– Чего? Скиншипа? – переспрашивает Итан.
– Добавляем определение в словарь K-pop! – по- друга переворачивает страницы тетради по мировой истории и открывает импровизированный толковый словарь, полный жаргона и терминов, свойственных K-pop-индустрии. Тихо-тихо она добавляет: – Когда станешь трейни SAY, должна будешь все это выучить, Кэндис!
Надо удостовериться, что родители не слышат нашего разговора: папа беседует с покупателями, пока мама добавляет тапиоку в баббл-ти.
– Говорю в последний раз, – шепчу я подруге. – Я упала прямо на задницу, когда повторяла утиную походку.
– Мда, мы видели твое исполнение, дела плохи, – Итан знает, о чем говорит.
– Слушай, наверняка они решили, что это было очень даже мило и забавно! – спорит подруга.
– Я поторопилась, когда исполняла песню.
У Имани и на этот довод нашелся ответ:
– То, что ты называешь провальным исполнением, для большинства остается недостижимой мечтой.
Мне остается лишь вздохнуть. В голове всплывают воспоминания о побеге со сцены. Хочется забыть все и сфокусироваться на чем-то повеселее. Например, на новом клипе BLACKPINK на песню «Kill this love». Эти красотки, облаченные в кутюр с ног до головы, возвращают смысл в мою никчемную жизнь. Беру в руки телефон.
– Сорок семь пропущенных с неизвестного номера.
– Должно быть, какой-то сумасшедший, – выдвигает свою версию Итан. – Или тайный поклонник!
– Не отвечай! – советует мама, а после добавляет уже на корейском: – Кругом много людей, не вызывающих доверия.
Два дня спустя я все еще мучаюсь от мыслей о проваленном прослушивании. Старательно пытаюсь вытеснить из головы и сфокусироваться на грядущих экзаменах, но стоит вспомнить свой танец, как хочется залепить самой себе оплеуху.
За ужином с жареным мясом разговоры ведутся лишь о наших с Томми надвигающихся экзаменах. Я лишь громко вздыхаю от предсказуемости всего происходящего.
Мама бросает на меня удивленный взгляд и интересуется на корейском:
– К чему эти страдальческие вздохи?
– Ничего, все в порядке.
После ужина она зовет меня с Томми, и мы вместе звоним дедушке через KakaoTalk. Чтобы влезть в кадр, я становлюсь на носочки, пока Томми вынужден присесть. Он так и не успел сходить в душ после игры в бейсбол, пахнет от него так себе.
– Здравствуйте! – кричим мы в унисон.
– Ох, это вы, детишки? – интересуется дедушка. Мы разговариваем с ним, используя вежливые формы корейского языка.
Не знаю, может, так
