Во-первых, на верхотуре колеса обозрения ей было очень страшно, а во-вторых… Во-вторых, она давно мечтала оказаться в объятиях Якушева. И ведь оказалась! Как же тут было не поддаться? Якушев, кстати, мог отказаться целоваться с ней, когда они уже ступили на твердую землю, но ведь не отказался! Он целовал ее в тенистой аллее еще жарче и горячее, а в подъезде даже нечаянно… конечно же нечаянно… дотронулся рукой до ее груди, когда пальто как-то само собой распахнулось.
Галочка вспомнила странное ощущение прилива жара к каждой клеточке тела, связанное с этим Колькиным прикосновением. Это, конечно, стыдно, но ей хотелось бы, чтобы он еще раз положил свою руку ей на грудь. Нечаянно, конечно, потому что – кто же делает эдакое специально!
Грудь у нее, конечно, не очень… Вот сегодня она специально смотрела на красавицу Скобцеву, когда та переодевалась на физкультуре. На Люсе был надет красивый атласный лифчик, внутри чашечек которого покоилась такая красивая и большая грудь… такая… что…
Галочка подскочила к зеркалу, скинула халатик, в котором стирала свои несчастные штаны, а потом и белую хлопчатобумажную маечку. Да, до Люськи ей, конечно, далеко, но нельзя сказать, что у нее вообще в этом месте ничего нет. Вот же она, грудь: маленькая, конечно, по сравнению со скобцевской, но неплохой формы, аккуратная. Галочка положила ладони на свою аккуратную грудь, и ее опять обдало жаром, будто от прикосновения Якушева. Девушка закусила губку и скинула беленькие трусики. Вот же она вся – Галочка. Все у нее на месте, как надо. Она даже немного похожа на Венеру… какого-то художника, которую как-то видела в одном художественном альбоме. Та Венера как бы выходит из раковины и вся такая же длинненькая и белокурая, как сама Галочка. Вот Люська Скобцева очень странно смотрелась бы в той раковине со своей огромной грудью, а она… А что, если бы Якушев увидел ее такой вот, как Венера… Галочка слегка склонила голову набок, легонько прикрыла грудь одной рукой, а низ живота – другой. Выходило очень похоже.
Именно в этот момент раздался звонок в дверь. Галочка вздрогнула и заметалась по комнате, пытаясь сообразить, что лучше всего накинуть на голое тело. Выходило, что лучше всего надеть все тот же халат, потому что ничего другого под руки все равно не попадалось. Маечку с трусиками она быстренько затолкала ногой под родительскую кровать с кружевным подзором.
К большому удивлению и смущению Галочки, на пороге стоял Якушев и улыбался тоже весьма смущенно.
– Ты вот ушла… – начал он. – Я подумал, что ты расстроилась…
При виде возлюбленного молодого человека девушка даже не могла уже вспомнить, отчего она должна была расстраиваться, когда в ее жизни все так замечательно. Коля сам к ней пришел, она его ничем не заманивала, значит, он… У Галочки даже сердце защемило от того, что она подумала про Якушева. Неужели он тоже… Неужели и он…
– Войти-то можно? – спросил Колька, и девушка посторонилась, чтобы он вошел.
