челку, которая осталась торчать вверх. Жест был, видимо, совершенно машинальный.
– А хотя… без разницы. Это исключительно твои проблемы, пупсик, – решил мужчина и сложил руки на груди. Попытка посмотреть на меня презрительно вышла неудачной – торчащая челка портила весь пафос момента. Я невольно улыбнулась. Тут же спохватилась, но он уже заметил и нахмурился.
– Тебе вообще все равно, да? Ну, так вот, курочка…
– Курочка?! – вырвалось у меня. Нет, все же я недостаточно испугалась. Или уже слишком пришла в себя.
– Ну… – внезапно смутился собеседник. – Тогда цыпленочек.
Цыпленочек мне тоже не слишком понравился, и я собралась высказаться по этому поводу, но он уже сообразил, что сглупил и, повысив голос, заявил:
– Не о том думаешь! Придется тебе поднапрячься, чтобы помочь мне в одном деле.
– Почему? – спросила я, рассчитывая загнать его в угол. В моем представлении, теперь этот наглый тип должен был сознаться, что он всего лишь персонаж и ему, бедному, совершенно не к кому больше пойти за помощью, кроме как к автору…
– Видимо, потому, что выбора-то у тебя и нет, – ухмыльнулся мужчина. Я не уйду, пока не получу то, что мне нужно. А дать мне это можешь только ты. Такой вот расклад. Видишь ли, ты напортачила. А за ошибки рано или поздно надо расплачиваться. Или ты считаешь достаточно быть симпатичной, чтобы тебе все сходило с твоих маленьких изящных ручек?
Я вздохнула. Нет, ну, это уже вообще перебор!
Отказываюсь брать на себя ответственность за такого невнятного персонажа! Бесконечные невнятные намеки и глупые эпитеты… Да не могла я такого написать!
Мне вдруг показалось, что он стал каким-то прозрачным. Совершенно тонким, даже захотелось попросить его повернуться боком, чтобы убедиться в наличии объема. А то вдруг окажется, что он – всего лишь рисунок на листе бумаги. И даже не полноценный рисунок, а так, набросок.
– Тебе не страшно, – понял вдруг мужчина.
– Я, скорее разочарована, – призналась я честно. – Ты переигрываешь. Или недоигрываешь… ну, не говорят так люди на самом деле.
Мужчина разозлился и мгновенно преобразился.
– Плюшечка, – зловеще сообщил он, – а если мои слова тебя не убеждают, я ведь могу и к делу перейти. Потом расскажешь, похоже это на то, как поступают нормальные люди или нет.
– Н-не надо, лучше договоримся, – решила я. Все же никакой он был не нарисованный. И гнев его был ощутимый, настоящий. Даже «плюшечка» уже не могла заставить улыбнуться или посетовать на небрежную авторскую работу…
– Хороший выбор, – оценил мой странный собеседник. – Я от нашей встречи тоже не в восторге. И чем быстрее мы придем к соглашению, тем лучше. Я тебя покину и можешь снова забывать меня, сколько угодно.
Да ладно? Если разговор продолжится в том же ключе, мы к сути и через неделю не подберемся!
– Так может, объясните, в чем вообще дело? – предложила я мягко.
– А
