женой, а мама осталась без мужа.
Отец не смог простить измены с неинтересным, непорядочным человеком. Катя пустила брата жить к себе и смеялась над ним в голос, не стесняясь меня.
Я оканчивала школу и очень хотела пойти работать в банк или в библиотеку, но Катя заставила меня поступить в Инженерно-строительный институт, по стопам родителей. Катя сразу оплатила первый курс, отрезая мне пути к отступлению.
Я начала учиться в МИСИ, Катя тем временем окончила Строгановку. Училась она лет семь или восемь. Сумела за это время не только переспать почти со всеми сокурсниками и преподавателями, но и взять в банке приличную ссуду и приобрести в длительную аренду помещение, переделав его в художественную галерею.
Так начинался Катин финансовый взлет. У народа после развала Союза появились деньги, и они вкладывали их во все, что продавалось. Стало модно вешать на стены картины. Иностранцы приобретали абстракцию, наши люди чаще всего хотели видеть в доме добротные произведения в стиле «реализм». Катя сказала: «Вам хочется картин… Их есть у меня».
Она поставила производство картин на поток. Брала фотографии или видовые открытки, списывала пейзаж и втискивала в него деревянную разрушенную церковь или старый домик с сиренью и мокрым бельем на провисших веревках. Основную композицию делали Катины однокурсники. Собачек, кошек или косяки перелетных птиц рисовал папа. Иногда ему доверялись дома и церкви.
Тогда-то Катя выработала свой имидж материально обеспеченной беззащитности. А потом она встретила Григория, и он купил ей квартиру. Однокомнатную «хрущобу» Катя презентовала брату.
Затем начался строительный бум, и папа, прекратив свою художественную деятельность, опять пошел работать прорабом на стройку, пугая приезжающие комиссии своим аристократическим видом, отменными манерами и речью без привычных непереводимых идиоматических выражений.
Катя продолжала руководить рисовальным процессом, выдавая в месяц по два десятка «произведений».
Папа у Кати денег просить не мог. Мама у нее просто не взяла бы, а я постоянно ныла, выпрашивая то десятку, то сотню долларов на новое платье. Катя была патологически жадной, но мне она деньги давала исходя из своего комплекса полноценности – перед моим неполноценности.
Мне повезло, у нас с Катей один размер ноги, так что с обувкой у меня проблем не было. Для себя Катя покупала обувь еженедельно и иногда забывала, какие фасоны она уже приобрела. Конечно, высокий каблук для меня был заказан навсегда, но ботинки и кроссовки я у тети конфисковывала не меньше двух раз в сезон. Телом я пополнее, и Катина одежда не сходилась на мне, даже если сильно вдохнуть и «держать талию».
Глава 2
Завещание
Так вот. Катя умерла. Я девять дней заходилась в горестных рыданиях. Затем было обнародовано завещание.
При его оглашении, происходившем в роскошной квартире Кати, присутствовали папа с
