вами информация упомянута как «конфиденциальные личные данные», что, проще говоря, означает – вы можете забыть о получении этих сведений.
– Да, именно так там и написано, точно. Я понимаю, почему вы стоите на своем. Но скоро все может измениться. Кстати, хорошо вчера провели время?
– Я? – Ландерц выглядел сбитым с толку. – Если вы имеете в виду пожар в офисе, то могу только сказать, что это был лишь один из примеров того, как наше общество не справляется с потоком прибывающих беженцев. Именно так происходит, когда собирается слишком много различных этнических групп в одном месте. Усиление противоречий порождает насилие, которое, в свою очередь, порождает еще больше насилия. Так что нет, с чего бы мне считать, что я хорошо провел время?
– Ух ты, – Лилья захлопала в ладоши. – Впечатляюще. Это было почти дословно то, что я вчера прочитала в интервью газете «Квэлльспостен», а ведь еще нет и четверти седьмого. Но на самом деле, не позавчерашний пожар привел меня сюда, а ваше милое маленькое выступление вчера вечером.
– Выступление?
– Как вы там говорили? Беженцы – не что иное, как паразиты, которых нужно травить ядом.
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– Нет? По крайней мере, мне показалось, что там вы чувствовали себя как рыба в воде. А если не помните, то у меня есть запись. Поднятые вверх правые руки, повязки со свастикой и вся эта ваша красивая речь о крысах и тараканах.
Лицо Ландерца изменилось, он понял всю серьезность ситуации.
– Значит, это были вы.
Лилья кивнула.
– Теперь выбор за вами. Либо я разошлю запись в газеты, «лживой прессе», как вы их называете. Либо вы даете мне копию базы данных членов партии, и газеты получат немного меньше информации.
– Звучит, конечно, привлекательно, но, насколько я понял, ваш сотовый был сломан.
– Никогда не слышали об «Ай-клауд»?
Ландерц встретился взглядом с Лильей, пытаясь понять, не блефует ли она.
Она разозлилась не на шутку.
– Мы можем стоять здесь и играть в эту дурацкую игру все утро. Но если ты сейчас же не принесешь то, что я хочу, то тебе позвонит Джимми Окессон. И я могу пообещать тебе, что он не обрадуется, когда узнает, чем ты занимаешься по ночам.
Не говоря ни слова, Ландерц повернулся к ней спиной и исчез в глубине дома, чтобы через минуту вернуться с флешкой в руке.
– Надеюсь, вы понимаете, что это не что иное, как чистой воды шантаж.
Лилья ответила ему улыбкой, взяла флешку и положила ее в карман, одновременно вытаскивая рацию:
– Я закончила.
– Вас понял, – послышался мужской голос, и вскоре из утреннего тумана вынырнули три фигуры в полицейской форме.
– Что за черт? Мы же заключили сделку!
– Да, и вы можете быть абсолютно спокойны. Запись останется у меня, по крайней мере, пока. – Она кивнула полицейским, чтобы они его арестовали.
– Подождите, давайте поговорим, черт возьми, –
