и внешнеполитические причины: озабоченность влиятельных религиозных кругов США положением религии и Церкви в СССР, желание советского руководства усилить влияние среди православных балканских народов и его стремление побудить патриотически настроенную часть эмиграции к примирению с советским режимом. Отец Владислав также считает, что новая, доброжелательная к Церкви политика государственной власти продолжалась с 1943 г. около 15 лет. Определенным недостатком его работ является недостаточное использование архивных источников[42].
Гораздо более резок в оценках был митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев). Он считает, что перелом в церковно-государственных отношениях произошел еще до войны, «когда созрели предпосылки пробуждения русского патриотизма и национального самосознания народа, которым к тому времени два десятилетия правили, от имени которого беззастенчиво выступали откровенные русофобы. Когда же война со всей остротой поставила вопрос о физическом выживании русского народа и существовании государства, в национальной политике советского руководства произошел настоящий переворот» (сходную мысль о предвоенном времени высказывает архимандрит Рафаил (Карелин)). Митрополит Иоанн полагает, что в партийно-государственном руководстве страны происходила борьба двух фракций: националистов во главе с А.А. Ждановым, в меру своего искаженного понимания радевших об интересах страны и нуждах ее населения, и космополитов во главе с Л.П. Берией, ненавидевших Россию и ее народ. Борьба между этими фракциями за влияние на И.В. Сталина привела в начале Великой Отечественной войны к победе коммунистов-националистов. Они и явились инициаторами пересмотра государственной политики во всех областях: от культурной до религиозной.
Владыка Иоанн отмечает, что «примирение» с властью далось церковной иерархии дорогой ценой компромиссов, безусловно, болезненных для православного сознания. В первую очередь это касалось участия священноначалия в кампании прославления Сталина, что было безоговорочным условием «примирения». В целом же митрополит приветствует сталинскую религиозную политику после 1943 г., предполагает, что благоприятный для Церкви этап завершился со смертью Сталина в 1953 г., и наступившая сразу же вслед за этим хрущевская оттепель сопровождалась отказом от национально-патриотических элементов официальной идеологии, ее окончательным переводом на интернациональные рельсы и, соответственно, новым витком антицерковных гонений (как результат процесса «десталинизации»)[43].
Прямо противоположную, резко антикоммунистическую и антисталинскую позицию занимает протоиерей Георгий Митрофанов. Высказанная им в своей книге[44] критика сталинской религиозной политики и положительная оценка власовского движения вызвала в 2009–2010 гг. острую полемику во многих средствах массовой информации.
Внутренняя история Московского Патриархата в период
См.:
