этаж в кабинет главы района, с обновленными портретами вождей вдоль стены. Фрол Сергеевич тут же полез в настенный шкафчик, посверкивая лукавым глазом, похвалился, что ему друзья коньячок молдавский задарили. Чокнулись, выпили привычно махом по полстакана, как выпивали обычно водку.
– Мы так старались, а в областной администрации завернули наградные документы. Порекомендовали ограничиться грамотой. Я это так не оставлю, – кипятился бывший секретарь райкома. – Я до главы области дойду. Ты на меня обиду не держи…
– Какие обиды, Фрол Сергеич, – говорю ему. – Мы-то ладно, молодежь жалко. Баб, которые сутками без света сидят с детьми малыми. Энергетики взбесились, чуть неуплата – обрезают провода. А у иных зарплата за полгода не выплачена. Да ты сам всё знаешь…
Погоревали мы о былом, Знамя переходящее вспомнили, которое вручили участку «Игумен». Вспомнили, как взрывник Трехов по кличке Динамит, стребовал в ту пору ящик пива. Это награждение казалось красивым и правильным, и почему-то неоцененным тогда во времена перестройки. И не знамя, а горе-горькое вилось над нашим оскудевшим столом, когда ни балычка, ни колбаски, а только черствый хлеб, как встарь.
Аркадий Цукан прилетел рейсом Москва – Магадан только в конце мая.
– С авиабилетами полная задница! – пожаловался сыну по дороге из аэропорта. – Почти неделю проторчал в столице. Правда, попутно навестил Шулякова в министерстве, узнал о возможности застолбить месторождение в Амурской области. Всех карт не раскрыл, хоть и выпытывал меня Шуляков активно.
Иван промолчал. Отец рассказывал не раз про гору Шайтан в Зейском районе, но это казалось ему сказочной легендой. Его беспокоила сегодняшняя быль. От наездов бандитов становилось все жарче и жарче. Вопрос стоял жестко – платить золотом, как все, или война. Хуже всего, что не удалось договориться даже через Кахира, который ездил со спутниковым телефоном и вел себя, как крутой гангстер.
– И представляешь, мне говорит: я переговорю с Амиром. Процент уменьшу, но платить, Ваня, все одно придется. «Мы же не отбираем, мы покупаем часть золота, – убеждает он меня по телефону. – Какая вам хрен разница, государству продавать или нам! Наш бакшиш всего-то двадцать процентов».
Цукан не сдержался, выдал тираду в мать-перемать. Ему не верилось, что Кахир, этот пацаненок, который трудился у него на участке «Игумен» и просил звать его Колей, теперь бригадирствует в ингушской группировке. «Двадцать процентов – это, пожалуй, на десяток миллионов потянет, – прикидывает он. – Да и позорно донскому казаку гнуть шею перед кавказскими инородцами».
– Рули к управлению ФСБ.
– Так тебя там и ждут с пирогами, – буркнул Иван, но спорить не стал, свернул с Портовой к центру города, где в стиле сталинского ампира высилось трехэтажное здание ФСБ. Хотел припарковаться на Дзержинской, но милиционер тут же замахал полосатой палкой. Высадил отца у центрального входа и поехал колесить по Магадану на своей
