правда»? Все ты, Света, путаешь, во все ты, Света, неразбериху вносишь. Еще берите кусочек индейки, Эрик! И вот этого соуса из смородины. Ну что, что ты, Света, на меня так смотришь? Если не веришь мне, пойди найди заметку. Она у меня в синей папке на шкафу лежит. Да, что? Я все заметки о тебе собирала и с собой привезла. Ты же моя дочь. У меня больше дочерей нет. Ну. Пойди, пойди, найди ее! Прочти нам вслух, Эрику интересно будет послушать. Что, лень тебе? Тогда я сейчас ее найду. Да, вот такая наша Светочка была известная, такая она у нас была талантливая. Ее вся страна знала. Сладкое будете?
Да, Эрик, вот тыквенный пирог, возьми кусочек! Знаешь, как я испугалась, когда учительница газету с этой статьей в класс принесла? Читает, значит, учительница про меня статью, а я сижу, сжалась вся, хочу под парту спрятаться. Очень боюсь, что учительница меня заругает: притворялка ты, Света, надо же такое выдумать.
Светочка у нас всегда была очень скромная, Эрик. Маленькая такая, болела все время. Поэтому и поверить никто не мог, что она у нас вундеркинд. На нас с ее Ба все смотрели искоса. Две женщины, интеллигентные, одинокие, увлекаются искусством. Понимаете, для обывателей это – как красная тряпка для быка. И девочка наша стихи сочиняет. Мамы ее одноклассниц на меня злились. Мол, почему их дети ничего придумать не могут, а мою весь Крым знает. А что я могла сделать? Разве я гениального ребенка заказывала? Я считаю это, наоборот, был мой крест. Так я и говорила этим дамам: Светин талант – это мой крест.
Там написали еще, будто я ночью к маме подходила и говорила: «Меня стихи душат». Ну, не душили они меня. А так только… К горлу подступали.
Говорила-говорила, Светочка. Я как сейчас помню. Подходит ко мне эта девочка, Эрик, в одной пижаме, шлепает босыми пятками по полу. Я на нее чуть не закричала, знаете, чтоб она пошла тапочки надела, а то опять простудится. А она поднимает на меня свои глаза-плошки и шепчет: мам, мам, меня стих душит. Пойди со мной, запиши, а то удушит совсем. Такая была трогательная, я прямо чуть не прослезилась.
Ну, я не помню, чтобы такое было. И не понимаю, зачем Ба журналисту сказала: она у нас все детство в квартире просидела, друзей у нее не было.
Но это же правда, Света, ты у нас все время болела и дома сидела. А дома-то у нас только взрослые. И знаете, Эрик, она уже в три года так по-взрослому разговаривала! Я ей все могла рассказать, все мои проблемы, знаете, у меня тогда очень много проблем было, и по работе, и с мужчинами, и у Ба нашей тоже неприятностей хватало. Миром правит зависть, вы согласны, Эрик? От нее никуда не спрячешься, а нашу семью она всегда преследовала. Мы Светочке все рассказывали, а она, милая, все понимала. Она нам скорее как сестра была. Три поколения в одной квартире, и при этом полное равноправие, такое у нас было уникальное семейство. Про нас в той статье так и написали: такие семьи попадаются не часто.
А я думала, что Клавдия Васильевна, учительница, прочтет статью и меня заругает. А она, знаешь, хвалить меня стала. Смотрите, говорит, какая наша Света молодец, какой талантливый ребенок, стихи пишет. А стихи-то, говорит, какие
