прощальную вечеринку. Даже носившиеся по пляжу дети интуитивно чувствовали, что источник веселья находится где-то здесь, и старались держаться к нему поближе. Что же касается самой Розмари, то она ни на минуту не сомневалась, что этим источником является не кто иной как человек в жокейской шапочке.
И море, и небо словно застыли под палящим полуденным солнцем; даже белые очертания находящихся за пять миль отсюда Канн представлялись не более чем иллюзией свежести и прохлады. Вот на горизонте показался малиновый парус, и вслед за лодкой из открытого моря в бухту ворвался пенистый тёмно-синий поток. Казалось, всё живое на целом побережье вымерло, и только здесь, при жидком свете проникающих в просветы между зонтами лучей, сверкают краски, стоит нескончаемый гул людских голосов и кипит жизнь.
Вскоре неподалёку от Розмари остановился Кэмпион, и она поспешно закрыла глаза, притворяясь, что спит. Затем, однако, она решилась их слегка приоткрыть и увидела перед собой размытые очертания двух толстых, похожих на столбы ног. Ноги эти взметнули на пляже облако жёлтой пыли, которое тотчас же унеслось ввысь. Когда сутулая фигура Кэмпиона исчезла, наконец, из виду, Розмари уснула по-настоящему.
Проснувшись, она обнаружила, что с неё градом течёт пот, а на пляже, кроме неё самой, остался один-единственный человек – мужчина в жокейской шапочке! Он как раз складывал последний зонт. Заметив, что она открыла глаза, он подошёл к ней и сказал:
– Признаться, мисс, я как раз собирался домой и хотел вас разбудить. С солнечным ожогом шутки плохи.
– Благодарю вас.
Розмари взглянула на свои побагровевшие ноги.
– Силы небесные!
Надеясь, что ему захочется поговорить, она весело рассмеялась, но Дик Дайвер уже тащил складную кабинку и зонт к стоявшему поблизости автомобилю. Тогда, чтобы освежиться, Розмари решила немного поплавать. Пока она плескалась в воде, он вернулся и, подобрав лежавшие на песке грабли, совок и сито, спрятал их в расщелину между камней. Затем он огляделся вокруг, проверяя, не забыл ли он чего-нибудь на пляже.
– Простите, а вы не скажете, который час? – спросила она.
– Примерно половина второго, мисс.
И оба одновременно посмотрели на горизонт.
– Час, как я думаю, отменный, – сказал Дик Дайвер. – Можно сказать, лучший из всех возможных!
Он посмотрел на неё, и целое мгновение для Розмари не существовало ничего, кроме его удивительных, наполненных солнечной синевой глаз! Затем, взвалив себе на плечи последнюю сумку с вещами, он зашагал к автомобилю. Выйдя из воды, Розмари отряхнула со своего пеньюара песок, оделась и задумчиво побрела в сторону отеля.
Глава 3
К обеду Розмари с матерью явились лишь в третьем часу. В ресторанном зале было совершенно пусто, и лишь на вытертых до зеркального блеска столах метались причудливые тени – это ветер раскачивал растущие за окном сосны. Двое итальянцев-официантов, оживлённо болтая,
