царь-государь, что сыну Вашему царевичу Бобу не подсунешь ерунду. Да вот, есть морковь, девица-краса, зелена коса, сама-то хороша, да только нет ни гроша. А так уж мастерица, может, и сгодится?.
– Нет, – царь отвечает. – Сама хороша, да без гроша. А я денежки люблю, грошик к грошику коплю. Зачем мне голь перекатная?
Тыква-толстуха выпятила брюхо:
– Позволь, царь Горох, совет дать, невесту назвать.
– Говори, – царь отвечает. А сам сидит всё примечает.
Тыква Тыквят растолкала, шлепков им надавала, вышла вперёд, открыла рот:
– Есть невеста, мягкая, как из сдобного теста. Любушка-картошка, русская матрёшка, поклон ей от всего мира, особо для гарнира. И с Бобом дружит и никогда не тужит.
Задумался царь Горох: и выбор не плох, и невеста-душа всем хороша. Да для Боба слишком дородна и многоплодна.
– Нет, – царь говорит, – погодим, другую поглядим.
Вышла капуста, раскрыла уста. Юбки у неё шуршат, кружева торчат. Одёжки раскрылила, всех загородила.
– Царь-государь, возьми в снохи пшеницу-молодицу: и стройна, и умна, и золотая коса до пояса, ну, чем Бобу не пара?
– Ну, что ж, – царь отвечает. – И впрямь, пшеница-молодица хоть куда, да только игрива и спесива. С такой женой потеряешь покой. А Бобу нужно, чтоб жена дом держала, его привечала, чтоб была умна, а в миру скромна. Да вела б себя строго, а во всяком деле была ему подмогой.
Замолкла капуста, юбки подобрала, в угол встала. А Кабачки-дурачки над Капустой потешаются, Перцы-стручки ехидно ухмыляются.
Царь Горох корону на бок спихнул, посохом тряхнул.
– Что смеётесь-задаётесь? Теперь вы в ответе, кто у вас на примете.
Кабачки струхнули, Перцы чихнули, встали в ряд и молчат.
Царь ногою топнул, в ладошки хлопнул:
– Сей момент говорите, невесту назовите!
Кабачки-дурачки да Перцы-стручки царю в пояс поклонились, на колени опустились.
– Да есть у нас подружка, Репка-хохотушка. Сама веселуха для поднятия духа!
Царь Горох осердился, весь обшелушился.
– Эко, дурачьё огородное, никуда не годное! Заставь таких совет дать, потом куда же его девать? Пошли с глаз долой!.
Кабачки с Перцами разбежались, под лавки расховались.
Вперёд вышли стрельцы Огурцы, удалые молодцы, усы кручёные, шапки золочёные.
– Царь-государь, мы люди служивые, бывалые. Что тебе сказать, нечего на нас пенять, каждый сам по себе сук рубит.
Укроп да Петрушка, да Свёкла-старушка, Редька и Редис, Тимьян и Анис кивают, царю потрафляют. Лук и Чеснок друг на друга пялятся, все улыбаются. А Огурцы дальше речь ведут:
– Уж коли хочешь совет услыхать, вели старому Хрену слово держать.
Старый Хрен прикосолапил к царю, в пояс поклонился, крякнул да вдруг и брякнул:
– Царь ты наш батюшка, и что за охота глядеть невест
