знал свою дочь, чтобы заметить это, – и Франсуа платил ей тем же. Кто сказал, что беременным женщинам не хочется быть соблазнительными или соблазненными, подумал Мартен. Наверняка какой-нибудь мужчина.
Марион выглядела несколько напряженной, казалось, ситуация ее не устраивает. Пусть и “брат по духу”, но она явно ревновала.
Франсуа умен, и его приятно слушать. Пока он рассказывал довольно забавные профессиональные истории, Марион поглядывала на него с хмурым видом, хорошо знакомым Мартену. Она была раздражена и старалась этого не показать.
Впервые за долгое время Мартен почувствовал себя спокойно.
Он протянул руку и тихонечко погладил живот своей подруги. Она поглядела на него, взяла его руку и поднесла к своим губам.
Прилив счастья, вроде бы давно забытого, затопил грудь.
Франсуа часто поворачивался к нему, словно хотел узнать его мнение или ожидал моральной поддержки. Мартен смутно догадывался, что речь идет о взаимоотношениях мужчины и женщины, но был не в состоянии принять участие в обсуждении. Марион все больше нервничала, Франсуа продолжал разглагольствовать, а Иза слушала его с непроницаемым видом. Это выражение лица тоже было хорошо известно Мартену, и он с трудом удержался, чтобы не предупредить Франсуа: тому стоит быть осторожнее.
Но в конце концов, у каждого поколения свой опыт, и женоненавистничество как прием соблазнения женщины я использовал задолго до тебя, приятель, подумал Мартен, окончательно отвлекаясь от разговора. Его мысли переключились на убийство на набережной. Почему он подумал о сыщике? Что такого сказала Жаннетта? Или это было некое интуитивное озарение, вызванное каким-то воспоминанием из его обширной профессиональной практики?
И еще холодная жестокость. Задержаться на месте преступления, чтобы извлечь пулю из тела. Он с таким никогда не сталкивался. В тысячу раз безопаснее использовать какое-нибудь неопознаваемое оружие, а потом избавиться от него. Он подумал о классификации криминолога Лорана Монте.
Преступник – преступница? – увлекает свою жертву из зоны высокого риска в зону низкого. Если убийца действительно женщина, то вся ситуация представляется очень рискованной, даже крайне рискованной. Действия убийцы указывали на то, что она (или все-таки он?) обладает недюжинной решимостью и организованностью, к которым добавляется щепотка непринужденности и, можно сказать, своеобразного юмора. Оставить специально для сыщиков четкие отпечатки своей спортивной обуви – явная провокация, а не следствие забывчивости. Человек, вынимающий пулю из тела своей жертвы, не забывает стереть отпечатки подметок.
Это явно не первое ее убийство. И не последнее. Что, впрочем, не дает никаких подсказок относительно мотива.
Я готов, неожиданно осознал Мартен.
– Завтра выхожу на работу, – объявил Мартен, ни к кому конкретно не обращаясь.
Девушки, увлеченные Франсуа, не обратили на его слова никакого внимания.
