Грубый гортанный смех.
Майкл Морбиус, пошатываясь, сделал два шага к окну, выронил из сведенных судорогой пальцев кубок и вывалился из окна в сгущающиеся городские сумерки, прямо через стекло, не давая себе труда распахнуть раму.
– Что это было? – спросила Лиз, переводя взгляд на подругу. – Он раньше такое вытворял?
Аманда, стараясь не наступать на усыпавшие пол осколки, осторожно подошла к окну и выглянула наружу, рассматривая крыши ближайших домов, однако Морбиус исчез.
– Нет, не припомню, – пробормотала она, втайне надеясь, что вампир никому не причинит вреда.
Включая себя самого.
Морбиус взглянул на луну и улыбнулся.
Его тело захлестывали волны наслаждения, какого он давно не испытывал. Он вернулся на знакомый насест на углу улиц Фултон и Голд, где ему особенно нравилось прятаться – тьма здесь, казалось, окутывала его со всех сторон.
Он закрыл глаза, однако яркий лунный свет проникал сквозь кожу, через горло в живот и растекался по рукам и ногам, вырываясь яркими лучами из кончиков пальцев на руках и ногах. Он рассмеялся и открыл глаза. Луна сначала показалась лишь крошечной точкой в звездной дали, но вскоре принеслась огненным комом на по праву принадлежащее ей место, запульсировала в том же ритме, в котором билось сердце Майкла.
Он сознательно замедлил дыхание, пытаясь взять себя в руки. В жизни он успел увидеть и натворить много невероятных вещей, особенно с того дня, когда неуклюже состряпанный эксперимент пошел не по плану, однако он не мог припомнить подобного ощущения. Разве что в минуты, проведённые с Мартиной…
От мыслей о ней у Майкла закружилась голова.
Он снова закрыл глаза, впуская воспоминания, отдаваясь им. На мгновение он снова почувствовал себя мальчишкой в Греции – вот мать ведет его в школу, держа за руку. Он был умным мальчиком… слишком умным. Одноклассники издевались над ним, высмеивали его необычный вид и сверхъестественные способности к математике и естественным наукам. Однако мать всегда была на его стороне. Несмотря ни на что.
Его отец – писатель, художник, кинорежиссер – редко бывал дома, и Майкл с матерью привыкли полагаться друг на друга. Она советовала не обращать внимания на насмешки глупых детей, уверяла, что они мучают его из зависти. Майклу предназначено блестящее будущее, говорила она.
А потом пришла болезнь.
Однажды на уроке Майкла вызвали к доске, хоть он и прятался на последней парте за спинами других учеников. Учительница знала, что мальчик очень неглуп, и хотела поддержать его, поэтому попросила решить сложное уравнение, которое не давалось другим. Майкл знал решение, но стоять перед всеми и выписывать цифру за цифрой не хотел.
Учительница настояла, и он поплелся к доске.
В тот день он чувствовал себя неважно, мел дрожал в его руке, и вдруг, посреди записей, Майкл закашлялся и выплюнул сгусток темной крови, забрызгав
