Густавович, – услышал Фаберже рядом чей-то голос.
Повернувшись, он увидел молодого мужчину лет тридцати пяти в обыкновенной гимнастерке без погон и до блеска начищенных сапогах. Он не сразу признал в нем приятеля своего старшего сына Евгения, Аркадия Старыгина. Происходивший из семьи военных, Аркадий не сомневался в своем дальнейшем выборе и поступил в юнкерское училище, которое окончил незадолго до Русско-японской войны, и после службы в лейб-гвардии был направлен в Маньчжурию, откуда вернулся после двух ранений и с орденом Святого Владимира 4-й степени с бантом. На Первую мировую он отправился одним из первых, отклонив всякие протекции по трудоустройству в Генеральном штабе. За время войны он трижды побывал в краткосрочном отпуске, не позабыв наведаться в гости. И Фаберже всякий раз удивлялся переменам, происходившим как в его внешности, так и в характере. Румянец на его щеках спал и зарос густой русой щетиной, голос значительно погрубел, в нем появилась хрипотца, какая случается лишь от крепкого табака и холодного спирта. В последний раз на его плечах были погоны подполковника, но быстрая карьера, как нередко случается во время войны, его совершенно не радовала. Он выглядел уставшим, каким бывает человек, много переживший и немало испытавший.
Теперь Карл Густавович подивился в очередной раз – Аркадий предстал перед ним в обыкновенной солдатской выцветшей гимнастерке.
– Аркадий? – невольно удивился Фаберже.
– Он самый, Карл Густавович. Узнали?
– Ты изменился.
– Зато вы совершенно не меняетесь. Вижу, вы удивлены? Хотя в наше время еще и не такие превращения случаются. Сейчас я красногвардеец и вот что хочу вам сказать, могло быть еще хуже. Большая часть офицеров, с которыми я прежде служил, была расстреляна по решению солдатских комитетов. А меня, знаете ли, решили оставить в живых… Учли доблесть и бесстрашие, как они сказали. Потом, по решению солдатского комитета, принял роту. Что мне оставалось делать? Пулю, что ли, в лоб получать? – Сникнув, Аркадий добавил: – А смертей я насмотрелся предостаточно. Как Женя? С ним все в порядке? Знаю, что он уехал в Лондон.
– Вернулся. Сейчас живет здесь. Женился…
– Мои поздравления! А я вот как-то все не удосужился. Хотя до этого ли сейчас, не знаю, что завтра со мной будет.
– Может, зайдешь к нам? Мы все тебе будем рады. Я накажу испечь твои любимые расстегаи.
– Не могу! Как-нибудь в другой раз. Зашел к своим буквально на несколько минут, мне опять нужно уезжать.
– И куда же?
– На фронт, на войну с белочехами. Куда же еще военному человеку? Хотя предложили еще одну работу… Думаю!
– Не знаю, что и сказать…
– А вы ничего не говорите, Карл Густавович, наслушался я за это время разных утешительных слов. Я-то думал, что вы уехали за границу.
– Мне не от кого бегать,
