забивай, говори, знаешь или нет?
– Знаю...
– Знаешь, и все? А ведь ты его не просто знаешь, ты его карате учил... А Кнут пахан авторитетный, его слово и тебе вес придать может...
– А я на чужом горбу в рай не въезжаю...
– Да? Ну ладно... А чего про черный пояс свой молчишь?
– Я ж его не за язык получил...
– Про награды свои афганские чего не расскажешь? – продолжал допытываться Вагонетка.
И сверлил его тяжелым взглядом.
– Мы же не на пионерском собрании...
– Непростой ты пацан, Булат, непростой... Кстати, а кликуха у тебя не слабо звучит...
– Да уж...
– Что ж, поживем – увидим. Может, не в цвет твое погоняло...
– А вдруг не увидим?.. Может, я в сторону отвалю...
– Не-а, не отвалишь, – недобро усмехнулся Вагонетка. – Или с нами, или в расход, только так карты и ложатся. Сечешь?
– Короче, копейка вход, рубль выход...
– Это в других «бригадах». У нас выход – пуля...
Пространство между ними, казалось, наэлектризовано до предела. Еще чуть-чуть, и проскочит искра.
– Да ты не стращай, я уже для себя все решил...
– Ну тогда живи... – разрядил обстановку Вагонетка. – Я «бригадир», ты «бык», мое слово для тебя закон. Срубил?
– Срубил...
– Ну и ладно... А теперь пошли...
Из всех пацанов, толпящихся у машин, Вагонетка выбрал только Леона. Повел его за собой в дом.
Обычная деревенская изба. Сени, две комнаты с примитивной обстановкой.
В первой комнате валялись связанные бауловцы. Под присмотром качка в кожанке и с «помповиком». Одного пленника уже усадили на стул в другой комнате, привязали к спинке, закинули кверху голову.
На лавке в углу комнаты сидел неприметного вида мужичонка. Казалось, он здесь посторонний и удивительно, что его не гонят прочь. Но так могло показаться только с первого взгляда. Скоро Леон понял, что мужичонка здесь главный.
Рядом с пленником стоял мужчина в белом халате. Неторопливо, с садистским блеском в глазах он раскладывал на столе инструменты. Длинные иглы, ножницы с зажимами, кусачки, скальпель, склянку с камфорным спиртом. Орудия пытки. Пленник смотрел на эти приготовления полными ужаса глазами. Когда «доктор» достал и положил на белую скатерть бинты и вату, он едва не потерял сознание. Такова психика человека. Бинты ужасают даже больше, чем раскаленные иглы...
Пытки еще не начались, а пленник был уже полностью деморализован.
– Буркалы разуй, а хлебало на замок, – шепнул Леону Вагонетка.
Это значило: «смотри и молчи».
– Ну что, милок, будем говорить? – елейным голосом спросил мужичок.
– Не, ну вы скажите, чо надо? – Пленник был в панике.
– Булатников Иван Геннадьевич – это имя тебе что-нибудь говорит?
Леон приободрился. Значит, действительно этих гадов взяли из-за Ивана. Каким боком к этому делу примешался Граф, неважно.
