style="font-size:15px;"> У офицера ясно и резко очерчен рот, и слова его, как рот, ясны и резки:
– Господни художник понимает, что с ним говорит офицер. Офицер предлагает, художник соглашается или отказывается. Вы отказываетесь?
– Боже мой! Ведь вы лишаете меня главного, вы берете у меня…
– Я делаю вам честь. Вы знакомы с каталогом моего собрания? Ван-Дейк и Рубенс, французы, кончая Сезанном, немцы до Клингера. Я отвел вам целую стену.
– Меня никто не знает. Я работаю… я работаю…
Курт хватается за спинку дивана, толкает ногами подрамники, произносит надорванно, точно умирая от жажды:
– Работаю на вас!
– Скажите! Ван, Ван, вы безумны, как гений. Вы хотите пробивать свою дорогу шаг за шагом, а я обещаю вам развернуть ваше будущее одним движеньем. Вас никто не знает? А я сделаю так, что вас узнает весь мир. Я сделаю это.
Курт падает на диван.
– Но это полотно… именно это. Прошу вас. Я хотел видеть его в магистрате. Дворик Немецкого музея – это наше, нюрнбергское, близкое нам…
– Ван, бросьте говорить вздор! Мне было бы неприятно оставлять вас в дурном расположении духа. К тому же…
Лоб офицера опять растет, красная полоса от фуражки бледнеет, исчезает. Офицер смотрит на картину.
– Хорошо. Очень. Какое счастье наблюдать за вашим ростом. Знаете…
Офицер встает, подходит к Курту, берет его за плечи, всматривается в его лицо – как в лицо солдата – поощряюще.
– Знаете, вы лучший из художников вашего поколения. Ведь вы ненамного старше меня, да?
Потом он снова оглядывает комнату, вынимает из кармана визитную карточку, пишет на ней несколько слов, по-прежнему молодо говорит:
– Я здесь проездом. Страшно рад, что застал вас. Вот, возьмите, может пригодиться. И до свидания. Я непременно приглашу вас к себе, в Шенау. Вы увидите, какую я отвел вам стену. Непременно. До свидания.
Офицер пожимает руку, бодро и радостно шуршит униформой, шумно затворяет за собой тонкую стеклянную дверь.
Курт сидит неподвижно.
Снизу, с улицы, подымается вечерний говорок возвращающихся с фабрики рабочих. Слышно, как шуршат по мостовой велосипедные шины. В углы комнаты забиваются сумерки. Полотно на мольберте отсвечивает красным.
Курт ощущает в своей руке карточку. Подносит ее к глазам.
Карандашом:
Выдайте 200 в счет платы
за «Дворик Немецкого музея»
Печатной краской:
Лейтенант фон цур Мюлен-Шенау
(маркграф)
Тогда Курт вскакивает с дивана, рвет визитную карточку, подбегает к окну и грозит кулаком вниз на улицу.
С тяжелым дыханьем выползает и пенится шипучее слово:
– Не-нави-иж-жу!
Розенау лежит в низине, и в Розенау есть пруд. От его сырости, от сочной травы газонов и густых крон ветел в Розенау
