в правую голень лошадь адъютанта). Позднее, 26 февраля (9 марта) 1826 года, Виллие по указу Николая I проводил осмотр тела покойного и донес, что «не нашел ни малейшего признака химического разложения, и тело находится в совершенной сохранности». После панихиды в Царском Селе в присутствии царской семьи гроб Александра I был вскрыт. Императрица Мария Федоровна несколько раз целовала руку усопшего и говорила: «Да, это мой дорогой сын, мой дорогой Александр». Она трижды возвращалась и подходила к телу.
Итак, все, как кажется, указывает на то, что факт смерти Александра I в Таганроге можно считать достоверным…
Репетиция новой судьбы
В августе 1819 года игумен Валаамского Преображенского монастыря Иннокентий получил от министра духовных дел Голицына письмо – на остров Валаам собирается государь, проездом из Архангельска. Сообщалось, что Александр не желает никаких торжеств и встреч, едет с одним камердинером, как обыкновенный путешественник. Так что не нужно ни колоколов, ни риз, ни крестов.
Иннокентий сам был простой человек, из крестьян Олонецкой губернии[8]. Уже занимая большой пост в монастыре, на себе таскал кирпичи для стройки и трудился на рыбной ловле. Наверно, и в других ценил простоту, но… Все-таки император Александр, победитель Наполеона, властелин России и Европы, в виде «штатского» человека с камердинером… – и принять его как заурядного паломника, какого-нибудь купца из Петербурга! Это казалось странным. Поколебавшись, посоветовавшись между собой, монахи решили встретить императора «по-настоящему».
Навстречу государю в Сердоболь выслали монастырское судно. В Сальму послали эконома Арсения – там стояло другое судно, и Арсений должен был везти Александра, откуда тот пожелает: из Сальмы или Сердоболя.
Александр прибыл в Сальму поздно вечером. Иеромонах Арсений поднес ему на блюде просфору. Император подошел под благословение, поцеловал Арсению руку и сказал, что путь его – на Сердоболь. Подтвердил, что никакой встречи не надо. Не желает также, чтобы ему кланялись в ноги и целовали руку.
Сумрачно было на Ладоге 10 августа 1819 года. Тучи, такой сильный ветер, такая волна, что государь в Сердоболе спросил даже Арсения, можно ли в такую погоду выезжать. На что эконом ответил: «И в худшую плавали, ваше величество, с помощью Божией». Последнее соображение, может быть, и определило все. Александр с экономом и камердинером тронулись.
В монастыре же следили за озером и с колокольни, и с передового островка, где находился скит Св. Николая (с давних пор в часовне ночью зажигался фонарь – окна выходили во все стороны, и фонарь служил маяком). Но прошел день, наступил вечер, непогода не унималась, а судна все не было. Когда стало совсем темно, дозорные ушли, решив, что сегодня никого уже не будет. И даже, совершив братское вечернее правило, легли спать.
Более трех часов плыл в сумерках, а потом и в полной тьме император
