в том‚ что она действительно умерла. Его вступление во дворец походило на штурм. Расставленные повсюду караулы в немецких мундирах вызывали шок у придворных‚ привыкших к изящной роскоши последних лет екатерининского двора.
Наследник престола приказал опечатать все документы в покоях матушки. Говорят, что среди прочих бумаг, хранящихся в кабинете покойной, было завещание самой императрицы, в котором российский трон передавался не сыну, а внуку. Павел Петрович отправил роковой конверт в камин. Этот решительный жест был весьма символичен: в огне сгорела не только последняя воля Екатерины, огонь поглотил екатерининскую эпоху с ее порядками и устоями.
На площади под окнами дворца было заметно оживление. Горожане печалились о кончине «матушки-государыни»‚ однако шумно выражали свою радость‚ узнав, что царем станет Павел. То же было слышно и в солдатских казармах. Только в придворной среде было совсем не весело. По свидетельству графини Головиной‚ многие, узнав о смерти Екатерины и восшествии ее сына на трон, без устали повторяли: «Пришел конец всему: и ей‚ и нашему благополучию». 7 ноября 1796 года «золотой век российского дворянства» действительно закончился.
Перемены в жизни государства начались почти сразу же. Придворных немедленно привели к присяге. Спустя два дня присягают войска и население. Маленький курносый гатчинский полковник наконец-то достиг желанной цели – стал российским монархом.
Павел восстановил честь отца. Перед похоронами матери в Петропавловский собор из Александро-Невской лавры переносят его прах, над которым сын совершает своеобразный обряд коронации. 5 апреля 1797 года пересматривается закон о престолонаследии, положивший конец женскому правлению. Отныне трон может занимать только старший по мужской линии потомок правящего императора, а четко оговоренные условия должны быть надежной гарантией против ужаса дворцовых переворотов. Этим законом была наконец закрыта роковая брешь‚ пробитая петровским указом 1722 года. Отныне наследование престола приобретало четкий юридический характер‚ и никакая Екатерина или Анна не могли уже претендовать на него самочинно. Значение этого закона было столь велико‚ что Ключевский‚ к примеру‚ назвал его «первым положительным основным законом в нашем законодательстве»‚ ведь он, укрепляя самодержавие как институт власти‚ ограничивал произвол и амбиции отдельных личностей, служил своеобразной профилактикой возможных переворотов и заговоров.
Император торопился, его указы один за другим сыпались на головы подданных. Всего за четыре года правления Павел Петрович издал в два раза больше указов, чем его мать, правившая Россией на протяжении 34 лет. Один из современников Павла I писал: «Никогда еще по сигналу свистка не бывало такой быстрой смены всех декораций, как это произошло при восшествии на престол Павла. Все изменилось быстрее, чем в один день: костюмы, прически, наружность, манеры, занятия». Новый император сразу же попытался как бы зачеркнуть
