европейцев, прибывших к нему через Афганистан, зная, как мы ревнивы в этом направлении! Бухарцы не ошиблись, приманка была чересчур соблазнительна, да к тому же в просьбе прислать посольство как бы проглядывало косвенное согласие на ведение переговоров в Ташкенте, а не в Петербурге. Как бы то ни было, но азиатское коварство восторжествовало…».
К сожалению, Черняев не был искушённым политиком и приманку проглотил. Ко двору эмира были отправлены астроном Струве, один из офицеров Главного штаба, топограф и горный инженер. По прибытии в Бухару все они тут же были схвачены, став заложниками. Узнав об этом, Черняев потребовал объяснения, на что получил дерзкий ответ, где эмир, обращаясь к генералу без всяких титулов, просто «Михаил Черняев», обещал освободить заложников, если его посольство со слоном доберётся до Петербурга. Разозлённый Черняев в начале января 1866 года, во главе большого отряда (14 рот пехоты, шесть сотен казаков, 16 орудий, караван в 1200 верблюдов) переправился через Сыр-Дарью и двинулся к бухарскому городу Джизаку.
Брать зимой крепость, окружённую двойными стенами, было явной авантюрой и после недельного стояния и небольших стычек с бухарцами, Черняев принял решение отходить. «Он предпочёл пожертвовать своим именем, но не кровью солдат», – пафосно писал об этом эпизоде современник.
Эта неудача, а также неприязненные отношения Черняева и Крыжановского, и привели к тому, что «Лев Ташкента» был смещён со своей должности и отозван в Петербург. При слоне состоял меднокожий лагорец, с которым Пашино, тут же вступил в беседу. Разговор шёл на персидском языке, и Пётр узнал, что вожак слона восемь лет назад был подарен англичанам и кашмирскому магарадже, затем им отправлен в подарок владыке Афганистана Дост-Мухаммед-Хану, а тот переподарил его своему соседу, бухарскому эмиру. Все эти переселения слон совершил вместе со своим вожаком. На вопрос Пашино, чей он подданный, лагорец, к удивлению Петра, ответил:
– Я подданный Белого царя.
Комендант форта, после перевода ответа, также удивился и стал требовать объяснения, полагая, что тот или когда-нибудь попал в неволю, иди попросту авантюрист из персидских провинций Закавказья. Оказалось, всё проще.
– Я был английским подданным, – сказал слоновий начальник – и меня со слоном подарили магарадже, я стал его подданным. Потом был нукером Дост-Мухаммед-Хана и Эмира, а теперь я слуга Белого царя. Однако, ни слону, ни его вожаку не удалось побывать в Петербурге. Через некоторое время экзотический подарок был возвращён эмиру.
Что касается задержанного в Бухаре русского посольства, то после ряда поражений, нанесённых генералом Романовским бухарским войскам, эмир его отпустил с миром. Позже, в 1870 году, Струве вновь побывал в Бухаре в качестве посланника. Впрочем, это уже совсем другая история. А мы возвращаемся к нашему герою.
Наконец,
