Успокойся, тебе и так досталось. Я твой друг, а если обидел тебя – извини, – так говоря бархатным голосом, из кустов вылез огромный паук.
Он был весь покрыт густыми темно-коричневыми волосами, а его большие глаза светились умом. Изящно перебирая ногами, существо приблизился к Вруну.
– Меня зовут Тихоня. Я здесь живу. Это мой куст. Могу помочь тебе выбраться из него, – сказал паук.
– Ну да? Как тем несчастным, остатки которых весят вон там, на ветках? – и ворон поводил клювом по сторонам.
– Нет, это не моих лап дело, я довольствуюсь только мухами. Правда, я предпочитаю навозных – больших и жирных, – заметил Тихоня. – Да и ты сейчас, мне кажется, не отказался бы от таких же, – добавил он.
Ворон покачнулся и тихо опустился на землю.
– Очень болит глаз. Ты что-то обещал, Тихоня, – с надеждой прошептал Врун.
– Я тебя выведу отсюда, но ты должен мне пообещать выполнить одно условие. Оно не будет обременительным для тебя. Конечно, даже, если ты откажешь мне в этом, я не брошу тебя здесь, но очень надеюсь на твое согласие. Видишь ли, друг, я никогда не был вне куста. А мир, говорят, очень интересен, и мне так хочется видеть его сверху. Ты согласен?
– Что значит «сверху»? – спросил ворон.
– Если ты не возражаешь, устроюсь в твоих перьях, на спине. Я не буду тебе обузой и не стесню твоих движений при полете. Согласен? – спросил Тихоня.
– Давай веди. Я на все согласен, только бы выйти на волю – в ответ послышалось карканье.
– Иди за паутиной, – сказал паук и, прикрепив на грудь птицы паутину, пополз в другую щель между ветками куста.
Так потихонечку протискиваясь между острыми колючками и держась за крепкую паутину, ворон через некоторое время оказался вне куста. Здесь Врун от пережитого вторично лишился чувств. Придя в себя, он услышал вокруг радостное щебетание. Это собрались его друзья и недруги. Они все сейчас восторгались его мужеством и радовались, что он остался жив.
– Это его надо благодарить, – и ворон указал на своего нового друга.
Смущенный всеобщим вниманием, паук мелко перебирал мохнатыми лапками и старался спрятаться в перьях на спине, только его большие глаза с нескрываемым любопытством взирали на незнакомый мир.
На потерянный глаз ворона никто сейчас не обращал внимание. Лишь в дальнейшем за вороном закрепилось прозвище Ворон-одноглазый, которое потом с чьего то легкого крыла получило сокращение, превратившись в кличку Врун, что вполне соответствовало его характеру.
Решение
Вот и теперь, в этакое ненастье, выбитый глаз ломило от сырости.
– Привет старая! Ты чего ругаешься, и без того в такую погоду жизни нет. Пустила бы в дом погреться и обсушиться. Молодежь вся уже простудилась, а у старых всё до последних перышек ломит.
Как бы в подтверждение этих слов
